— Ты вообще соображаешь? Это же родная кровь! Как можно так с родственницей поступать? Она ж беременная, ей негде жить!
Света сидела на кухне, сжимая в ладони телефон. Голос матери в трубке вибрировал между мольбой и укором. Типично: даже прося, мать умудрялась давить на чувство вины.
— Мам, я не против помочь, но… — девушка запнулась, подбирая выражения. — Лена у меня уже восемь месяцев. Восемь! Ты же сама говорила: «Пару недель, пока работу не сыщет».
— Ну и что? Сейчас везде кризис, вакансий мало…
— Она даже не пытается! — Света ощутила, как гнев подкатывает к горлу. — Вчера три часа в ванне сидела, эти свои глиняные маски делала. Потом ток-шоу смотрела. Потом…
— Светочка, ну она же в положении…
— Узнала-то месяц назад! А до этого что мешало?
В трубке повисло тяжёлое молчание. Девушка слышала, как мать шумно выдыхает. Тот самый вздох, что означал: «Растила тебя чёрствой эгоисткой».
— Мам, это моя квартира. Вы же с папой выкупили долю у тёти Валентины специально для меня.
— Формально, — голос матери стал суше, — жильё наше. Мы просто разрешили тебе там проживать.
Света зажмурилась. Опять.
— Я думала, это мой подарок на защиту диплома.
— Конечно, подарок! Но в семье надо…
— Что надо? — перебила Света. — Молчать, когда Лена доедает мою колбасу, красится моей помадой и таскает своего ухажёра, пока меня нет? Кстати, того самого, из-за которого теперь «положение».
— Света! — в материнском тоне зазвенели стальные нотки. — Тётя Валентина нам как родная! Когда папа после инфаркта лежал, кто продукты приносил? Кто с тобой сидел, пока я на трёх работах горбатилась?
Девушка вздохнула. Старая пластинка. Вечный долг перед тётей, который, похоже, передаётся по наследству.
— Мам, я благодарна, но это не значит…
— Тётя звонила, — перебила мать. — Рыдала. Говорит, ты Лену совсем замучила. К каждой мелочи придираешься.
Света фыркнула.
— Мелочи? Она мой новый свитер без спроса надела и кофе пролила! Потом заявила: «Ты ж не обидишься, мы же свои». И даже «извини» не сказала!
— Боже, да свитер же отстирается…
— Дело не в свитере! — Света сглотнула ком в горле. — Дело в том, что я в своей же квартире чувствую себя чужой.
Пауза. Потом мать произнесла шёпотом, но чётко:
— Бабушка Нина в гробу перевернулась бы. Для неё семья была святым…
— Хватит! — Света сжала телефон так, что хрустнул чехол. — Хватит манипулировать памятью бабушки.
— Но это правда! Квартира — её наследство. Она хотела, чтобы…
— Чтобы я до пенсии терпела Ленины выходки? Чтобы…
Телефон завибрировал — входящий от тёти Валентины. Предсказуемо.
— Мам, тётя звонит. Наверное, хочет объяснить, какая я бесчувственная тётка.
— Ответь, Света. Поговори по-хорошему.
— Ладно, — девушка выдохнула. — Позже перезвоню.
Переключив звонок, мысленно приготовилась к атаке.
— Алло, тётя.
— Светуля! — голос тёти звенел фальшивой бодростью. — Как ты, зайка?
«Зайка». Света скривилась. Ласковые прозвища тётя использовала только перед просьбами.
— Нормально, — буркнула она.
— Леночка жалуется, что вы… не находите общего языка?
Девушка закатила глаза. «Не находите» — это когда соседку по даче раздражает твой шашлык. А не когда родственница оккупирует твою жизнь.
— Тётя, вы с мамой договаривались на пару недель. Максимум — месяц.
— Ой, ну что ты как робот сроки считаешь! — фальшивый смешок. — Родные люди так не поступают.
— А как поступают? — Света ощутила, как сжимаются кулаки. — Пользуются вещами без спроса? Устраивают вечеринки в моё отсутствие?
— Светочка, ну она же добрая, бесхитростная…
— Знаешь, к чему она ещё привыкла? Что другие за неё всё решают. Родители выкупили вашу долю. Это моя квартира.
— Не совсем, — голос тёти похолодел. — Это наследство бабушки Нины. Мы с мамой просто договорились…
— Договорились, что вы продаёте свою часть моим родителям, — твёрдо сказала Света. — За полную стоимость.
— Вечно вы с деньгами! — тётя перешла на визгливый тон. — А о ребёнке подумала? Куда Лене идти? Под мост?
— У неё есть парень. Отец, между прочим.
— Да он бездомный! Сбежал в Питер, как узнал про беременность.
«Удивительно», — едва сдержалась Света.
— Тётя, у вас трёшка. Вы с дядей Димой вдвоём. Почему Лена не с вами?
Пауза.
— Димке… покой нужен. Он же на удалёнке работает. А у вас с Леной всегда лад был. Родит — опыт материнства получишь!
«Лад». Света едко усмехнулась. Лена вечно была «душой компании», которой «просто не повезло». А Света — «разумной», «терпеливой», той, кто «понимает».
— Тётя, хватит. Сегодня поговорю с Леной. Пусть ищет жильё.
— Что?! — визг в трубке. — Ты с ума сошла! Это стресс для плода! Ты ребёнка погубить хочешь?!
Девушка едва не швырнула телефон. Козырная карта. Если не выходит давить на родство — пугать детскими смертями.
— Я не вышвыриваю её сию секунду. Даю месяц.
— Сейчас позвоню маме! — тётя захлёбывалась. — После всего, что мы для вас сделали!
Гудки. Света опустила дрожащие руки на стол.
Щёлкнула входная дверь. По коридору зацокали каблуки.
— Светка! — Лена влетела на кухню, сияя загаром и стразами на ногтях. — Представляешь, встретила Маринку из школы! Замуж вышла за какого-то нефтяника! Кольцо — с голубиное яйцо!
Она плюхнулась на стул, жестикулируя.
— Слушай, надо тут переставить шкаф… И кроватку для малыша присмотреть…
Света смотрела на неё, чувствуя, как рвётся последняя нить.
— Лена, хватит. Ты съезжаешь.
— Чего?! — кузина замерла с открытым ртом.
— Даю месяц на поиски.
— Ты… ты не можешь! Это бабушкина квартира! Я имею право!
— Нет. Родители выкупили твою долю. Юридически — их собственность.
— Надоели с вашими документами! — Лена вскочила. — Мы семья! Ты меня на улицу выбросишь?!
— У тебя родители. Парень. Подруги.
— Маме позвоню! — Лена тыкала в телефон дрожащими пальцами. — Она тебе устроит!
— Не надо. Она уже звонила.
— И что?
— Ничего. Решение не меняется.
Лена метнула взгляд, полный ненависти.
— Пожалеешь! Мама с тётей Галей тебя в суд затаскают!
Хлопок двери.
Света смотрела в окно. Вместо ожидаемого стыда — пустота и усталость. Усталость от театра, где все роли давно расписаны, а её реплики никто не слушает.
Телефон дрогнул. SMS от матери: «Тётя в истерике. Довольна?»
Не отвечая, Света открыла браузер: «Питер аренда квартир посуточно».
***
Три месяца спустя. Кафе на Васильевском. За окном кружил мокрый снег. Напротив сидел Сергей — парень, переехавший в Питер год назад.
— Не жалеешь? — спросил он, отодвигая чашку.
Света покачала головой.
— Жалею, что не решилась раньше.
Вибрирующий телефон. Отец.
— Доченька, новости. Продали квартиру.
— Бабушкину? Но как…
— Лена съехала к нам, — отец хмыкнул. — Попыталась устроить там бардак, но… Хватит. Деньги переведём тебе.
— Мне?
— Тебе. Это твой подарок. Мы… запутались тогда. Прости.
Слёзы выступили на глазах.
— Пап…
— Молчи. Просто будь счастлива. Мы… гордимся тобой.
Положив телефон, Света взглянула на Сергея.
— Что? — он сжал её ладонь.
— Кажется, я наконец выросла, — прошептала она.
За окном снег заметал следы прошлого, расчищая дорогу туда, где её границы больше не будут топтать чужие каблуки.
