Из года в год, когда я вспоминаю о прошлом, воспоминания больше не вызывают у меня горечи, лишь тень стыда и благодарности, что в девятнадцать лет я не могла осознать. Теперь, когда мне за тридцать и моя жизнь обретает ясность — я замужем, у меня маленькая дочь, — эта история осталась в моей памяти как напоминание о собственных ошибках. Она напоминает о том, как важно, чтобы рядом оказался тот, кто может тебя спасти — от мира, окружающих и, что самое важное, от самой себя.
Когда мне было восемнадцать, я была по уши влюблена в Андрея — лучшего друга моего отца. Почти на двадцать лет старше, он был умным и интеллигентным мужчиной с прошлым: давно разведен, работал в администрации области Ярославля, пахал дорогим парфюмом и кофе.
Для меня он казался героем из кино: галантный, внимательный, с тихим голосом и глазами, в которых можно было утонуть. Я мечтала о нём, писала в дневнике его фамилию рядом со своей, думая, что это та самая любовь, что описывается в книжках.
Он всё понимал и, слава Богу, не отвечал на мои чувства ни флиртом, ни жестом. Был тактичен до предела. Никогда не позволял себе ничего лишнего, даже когда я в юношеской вспыльчивости пыталась его спровоцировать.
Он отстранился, и я затаила обиду. Решила, что должна отомстить и связалась с Костей — парнем, который был известен как разгильдяй и гуляка. Родители уговаривали меня оставить его, мать плакала, отец кричал. Даже Андрей пытался меня предостеречь. Я же думала, что они хотят вписать меня в рамки «хорошей девочки».
Я не слушала никого. Вскоре выяснилось, что я беременна.
Костя исчез, узнав об этом. Я осталась одна, нагруженная страхом и стыдом. Мать я не могла расстроить, отец болел ишемией — любое волнение могло его убить. Я рыдала по ночам, не зная, что делать.
Собравшись с духом, я пошла к двери Андрея. Он открыл, и я разрыдалась на его пороге.
Он не стал задавать вопросов, только тихо сказал:
— Пойдём, всё уладим.
И мы уладили. Его бывшая жена, акушер-гинеколог с золотыми руками, приняла меня под своё крыло — от УЗИ до конца, который, к сожалению, значит аборт.
Андрей взял всё в свои руки: организовал, оплатил, сопроводил. Он не осуждал, не читал лекций — просто был рядом день за днём.
Я знаю, что он никогда не рассказал об этом моим родителям. Он спас меня и мою семью от страха и горя. Он повел поступок, достойный мужчины чести.
Через несколько месяцев он пригласил меня в кафе, где тихо сообщил:
— Отцу хуже. Врачи не дают надежд на выздоровление.
Тогда что-то внутри меня оборвалось. Отец скончался через неделю, и всё это время Андрей был с нашей семьёй: поддерживал, держал за руку, помогал с похоронами. Он не отворачивался от моей боли — он плакал вместе со мной.
Прошли годы. Андрей давно уехал в Сочи и женился вновь. По сей день мы иногда обмениваемся короткими письмами. Я всегда буду помнить его поддержку без ожидания чего-то взамен, его отказ посредством моей детской привязанности не разрушил мне жизнь.
Я не знаю, что искала в нём — отца или героя, но он защитил меня от падения. Он стал для меня примером чести и достоинства.
Нашу тайну не знают ни мама, ни мой муж, ни мои лучшие подруги. Только мы с ним.
Иногда мне кажется, что мир держится благодаря таким людям, как Андрей. Людям, умеющим молчать, прощать и быть рядом. Не из жалости, а из настоящей любви — не той, что в романах, а той, что спасает жизни.
Эта история могла сломать меня, а сделала лишь сильнее, благодаря человеку, который остался человеком.”
