Когда Настя появилась на свет, акушерка заявила, что девочка родилась в рубашке — на счастье. До пяти лет так и было: мама заплетала ей тугие косы, читала сказки с яркими картинками, лишь изредка ворча из-за нежелания дочери учить буквы. Отец катал Настю на велосипеде, разрешая порулить на проселочной дороге возле их подмосковной дачи.
В день пятилетия родители объявили, что у Насти скоро будет брат.
— Подарок к твоему дню рождения, — улыбнулась мама.
Подарок «поспел» точно в срок, отобрав у девочки все последующие праздники. С первых дней Кирилл занял в семье особое место. Сначала как младенец, потом как вундеркинд.
Читать он научился раньше сестры, которая даже к двадцати годам делала это медленнее первоклассника (сегодня бы диагностировали дислексию, но тогда просто отправили в коррекционный класс). Считал так, что школьная учительница схватилась за голову и помчалась звонить профессору Алексею Николаевичу. А уж стихи Кирилл сочинял — странные, но удивительно образные.
Счастливая жизнь Насти закончилась. Теперь не только день рождения стал общим, но и всё вращалось вокруг брата. Она водила его в школу, на английский, в бассейн, к профессору, в музыкалку и поэтический кружок. Когда же Настя робко попросилась на курсы кройки и шитья, мама всплеснула руками:
— Ты что, хочешь, чтобы я уволилась с работы и таскала Кириллушу по занятиям? Вечно ты эгоисткой себя ведешь!
Настя сдалась. Если всё делала идеально: не путала расписание, готовила отдельно брату-вегетарианцу и отцу-мясоеду, подрабатывала выгулом соседских собак — мама гладила её по коротко стриженным волосам.
Стрижку сделали вынужденно: матери некогда было заплетать дочь, та ходила с неопрятным хвостом, а учительница сыпала замечаниями в дневник. В парикмахерской Насте оставили аккуратную каре, но она всю ночь рыдала, сжимая в руке отрезанные косы.
— Вот закончишь школу, тогда и будешь делать что хочешь, — отрезала мать, когда дочь попыталась отказаться от очередного поручения. — Тебе-то что, ты всё равно только рецепты свои листаешь.
После выпуска Настя не обрела свободы. Теперь, помимо готовки, стирки и уборки, она стала личным секретарём Кирилла: вела график, сортировала письма, регистрировала на олимпиады. Когда она заикнулась о работе в приюте для животных, возмутился даже брат:
— Ты что, хочешь меня погубить? Без тебя я пропаду!
Настя сдалась вновь.
Бунт случился лишь раз — когда в её жизни появился Дмитрий.
Неказистый, полноватый программист, сутками не отрывавшийся от ноутбука. Родные подарили ему пса, надеясь вытащить парня на прогулки. Вместо этого он нанял Настю. Так они познакомились. А потом она стала задерживаться у него после выгула, слушая истории о кодах и стартапах.
Мама звонила, требуя вернуться: Кирилл носил только накрахмаленные рубашки, а гладить их некому. Брат ныл, что отец опять купил чебуреки, а есть нечего.
— Отстаньте! — кричала Настя в трубку. — Я вам не прислуга!
Дмитрий целовал её в заплаканные глаза, обещал жениться. А потом укатил в Питер — заманчивый оффер, перспективы.
— Прости, — пробормотал на прощание.
Когда Кириллу вручили премию, родители лопались от гордости. Мама рванула в салон красоты, отец подсчитывал, хватит ли сыновьих денег на новую Lada. Насте же прибавилось работы: бронирование билетов в Казань, поиск отеля с вегетарианским меню, подготовка смокинга и речи.
В день церемонии, едва успев чмокнуть брата за кулисами, она направилась в зал.
— Персоналу тут не место, — блокировал путь охранник.
— Хозяина дожидайтесь там, — усмехнулся второй, окидывая её потрёпанное платье оценивающим взглядом.
Брат мельком взглянул на Настю, ведущий уже выкрикивал его имя. Кирилл шагнул к микрофону, не обернувшись.
Девочка присела на стул у стены, мысленно составляя список дел: забрать костюм из химчистки, ответить на сотни поздравлений… Речь брата она не слушала — вчерашняя репетиция отпечаталась в памяти.
— …но сегодня я скажу иное. Есть человек, без которого меня бы здесь не было.
Родители замерли в ожидании.
— Всю жизнь она посвятила мне. Я принимал это как должное. Но пришло время вернуть долг.
Отцовская вена вздулась на виске, мама всхлипывала в платок.
— Эти деньги — твои. Открой приют для собак. Живи наконец для себя.
Зал взорвался аплодисментами. Кирилл стащил ошарашенную сестру на сцену:
— Знакомьтесь — Настя. Моя сестра и мой ангел-хранитель.
Софиты слепили глаза. Впервые за годы она расправила плечи.
Деньги брат отдал честно. Нанял студента, которого Настя обучила всем премудростям своей прошлой жизни.
— Больше ты не служанка, — сказал Кирилл. — Прости, что был слепым идиотом.
Она простила. Открыла приют, окончила курсы кондитеров, запустила маленькую пекарню. И вот однажды, захлопывая кассу в дождливый октябрьский вечер, услышала звон колокольчика.
На пороге стоял Димка. Похудевший, с тёмными кругами под глазами, но всё тот же.
— Настенька… Я был дурак.
Она вцепилась в прилавок, чтобы не упасть.
Второй главный мужчина её жизни вернулся.
Родители не простили «предательства» — мол, это Настя вынудила брата отдать деньги. Но это уже не имело значения. Дима рядом, приют полон счастливых хвостов, в печи ароматно румянятся круассаны. А значит, всё будет хорошо.
