«Не зва́ни мне больше, ма́ма, я занята́!» — вы́дохнула я в трубку. И ма́ма замолча́ла…
Меня зову́т Любо́вь Соколо́ва, и живу́ я в У́гличе, где колоко́льня Нико́льского монастыря́ то́нкой свечо́й отража́ется в во́дной глади́ Во́лги. Э́тот день навсегда́ оста́нется во мне ра́ной. «Отста́нь!» — прошипе́ла я в телефо́н, швырну́в его́ на дива́н. Тогда́ мне каза́лось — я права́. Прое́кты горе́ли, нача́льник дави́л, а её ежемину́тные «Ты пое́ла? Уста́ла? Когда́ за́муж?» души́ли, как туга́я уда́вка. Её забо́та ста́ла для меня́ я́дом, от кото́рого хоте́лось бежа́ть.
И о́на исчезла. Ни звоно́чка, ни смс. Снача́ла я вздохну́ла с облегче́нием — наконе́ц-то тишина́! Никто́ не ле́зет в ду́шу, не напомина́ет о моём одино́честве. Две неде́ли я купа́лась в э́той свобо́де, пока́ одна́жды ве́чером не у́слышала, как звя́кнет ча́шка о ко́вёр. Звук, кото́рый всегда́ предваря́л её «Ско́лько мо́жно пить э́тот ко́фе?»… Но в кварти́ре бы́ло пу́сто.
Позвони́ла сама́ — гудки́. Ещё раз — тишина́. «Игра́ет в молча́ние?» — поду́мала я, но в груди́ уже́ сверли́ло: «А вдруг…» Вспо́мнилось, как о́на шепта́ла, гла́дя меня́ по волоса́м: «Я всегда́ тут, до́ченька». Стекла́ в окне́ вдруг заплы́ли рябью — оказа́лось, слёзы.
Я мча́лась к её де́ревне под У́гличем, давя́ педа́ль в по́л. Ключи́ дребезжа́ли в карма́не. Дверь скрипну́ла, как в ста́ром ужа́стике. «Ма́м?» — э́хо разне́слось по избе́. О́на лежа́ла на крова́ти, прижима́я к груди́ телефо́н с трещи́ной на экра́не — той са́мой, что́ я бро́сила в гне́ве. Ча́шка с засо́хшим чабрецо́м, альбо́м с фото, где мы смеёмся у но́вогодней ёлки…
В её телефо́не — де́сятки неотпра́вленных сообще́ний. «Прости́, я не хоте́ла», «Ты пое́ла?», «Люблю́». Последний вы́зов — мне. Вре́мя: 14:03. То́чно, когда́ я крича́ла: «Отста́нь!»
Тепе́рь я звоню́ в пусто́ту. Ка́ждый ве́чер набира́ю но́мер, слу́шаю гудки́ и пла́чу, прижима́я к щеке́ её плато́к с запа́хом вани́ли. Одино́чество тепе́рь — не свобо́да, а ка́мера, где я сама́ заперла́ дверь. Её голо́с жи́вет в ста́рых голосо́вых: «Спи́, до́ченька, я всё равно́ ря́дом». Но э́то ложь. Я оста́лась одна́. С кресто́м из «прости́» и «верни́сь», кото́рые уже́ не услы́шит никто́.
