К двери квартиры, где проживала Анна Дмитриевна, подошла настоящая «серая мышка»: одетая в потёртые джинсы и заношенную футболку, на ногах её были видавшие виды кроссовки, а в руках — простая сумка. Светлые волнистые волосы были собраны в простой хвост. На лице не было ни грамма косметики. Единственное, что действительно привлекало внимание в этой «бледной немочи» — это глаза: огромные, синие и ясные.
Анна Дмитриевна внимательно осмотрела девушку и кивнула: «Заходи!»
— Значит, слушай, дорогая, электричество зря не жечь, вода на вес золота, экономь. И чтобы чистота была! И никаких гостей! Понятно?
Девушка мягко улыбнулась и кивнула: «Да, хорошо!»
— Покладистая, — подумала Анна. — Да ещё и редкость какая в наше-то время… Похоже, и правда из деревни приехала.
Из разговора стало ясно, что девушку зовут Ольга и она действительно из села, где у её семьи своя ферма. А приехала она в Москву учиться на ветеринара.
— Понятно, свиней лечить будешь, — подытожила Анна Дмитриевна.
Ольга не выказала обиды, только улыбнулась: — Да, и свиней, и коров, и лошадей, и кошечек, и собачек — всех. Животные тоже болеют.
— Ну да, ну да, у нас людей некому лечить, зато свиней пожалуйста! — возмутилась женщина.
***
В целом, квартирантка производила на Анну приятное впечатление: скромная, не дерзкая, тихая, послушная, аккуратная, в квартире порядок наведёт, себе поесть приготовит и хозяйку угостит.
Особенно получались у Ольги блины: аппетитные, тонкие, как папиросная бумага, румяные и ажурные. Анна не могла удержаться, чтобы не попробовать. Эти блины были настоящим чудом кулинарного искусства: таяли во рту, не дожидаясь, пока попадут в желудок.
Анна Дмитриевна и Ольга даже немного сдружились и иногда вечерили за чашкой чая.
И всё бы у них сложилось хорошо, и Ольга спокойно доучилась бы в своём институте, снимая комнату у Анны Дмитриевны, но тут с северной вахты вернулся сын женщины — Алексей. Крепкий молодой человек, и даже можно сказать, красивый («весь в отца», — со вздохом отмечала мама).
Анна Дмитриевна любила называть сына по-французски — «Алекс». Сам Алексей от этого имени морщился, как от зубной боли, но терпел: «мать же всё-таки».
Она растила сына одна и, вероятно, поэтому считала его своей собственностью.
Наверное, поэтому вид её Алексея, мило разговаривающего с квартиранткой на кухне и с аппетитом поедающего её блины, поверг её в шок. А если бы только блины! Этот «нахал» вдобавок пожирал глазами эту «доярку». Анна Игоревна едва не поседела от такого открытия.
— У моего сына совсем нет вкуса! — ужаснувшаяся мысль захлестнула её.
***
С этого момента Анна стала ненавидеть квартирантку: и уборка теперь была не так, и говорила она не так, и даже блины вдруг перестали быть вкусными. Больше всего женщину пугал взгляд сына, полный влюблённости, которым он смотрел на эту «поганку бледную», «девку из деревни»…
— На меня, свою мать, родного человека, он никогда так не смотрел! — с возмущением думала она, по ночам осушая слёзы в подушке.
— Змею на груди вырастила! — разрыдалась она в трубку, делясь своим горем с близкой подругой — такой же одинокой дамой в возрасте, Ингой Юрьевной.
— Я-то думала, что на эту девку Лёха и не посмотрит! Потому и пустила её в дом! А она глазки подвела, волосы отпустила и блинами приласкала!
Инга внимала подругу, вздыхала, охала и выдала своё мнение:
— Ой, смотри, Анна, как бы твой сын не стал её мужем!
Эти слова подлили масла в огонь ненависти и непонимания, доведя подругу до сердечного приступа.
Анна Дмитриевна несколько дней подряд ломала голову, как бы отвратить сына от квартирантки.
Та, как ни в чём не бывало, пекла свои блины, варила борщи и делала вид, что не замечает тревожный взгляд Анны. Лишь однажды спросила:
— Анна Дмитриевна, вы случайно не заболели? Что-то вы какая-то грустная и бледная… И не едите ничего…
— Всё в порядке! — буркнула себе под нос Анна и закрылась в своей комнате, обдумывая дальнейший план изгнания «наглости». В голове у неё пронеслось столько идей… Даже мысли о коварстве посетили её. Но Анна тут же перекрестилась: — Господи, прости! Какой же грех!
Пока Анна Дмитриевна размышляла, Алексей однажды пришел домой с кольцом и цветами и сделал Ольге предложение! От этого Анна Игоревна потеряла самообладание и «сорвалась с катушек».
— Даже матери не сослался! — снова горько рыдая, выговаривала она ночью в подушку. — Он меня ни во что не ставит! Он любит эту девку!
Слёзы злости она вытерла и подошла к окну… Обернувшись, её взгляд упал на прикроватный столик. Там лежали её серьги с изумрудами. Старинные, дорогие. По наследству от мамы, а той от её мамы… Она вспомнила, с каким восхищением Ольга рассматривала серьги и поражалась их красотой.
— Вот я тебе покажу! — злорадно прошипела Анна, решительно схватив серьги, завернула их в носовой платок и сунула их в свою сумочку.
Очередным утром Анна проснулась в отличном настроении, намереваясь выжить Ольгу из дома.
На завтрак она вышла, сладко улыбаясь, и, намазывая себе на хлеб масло, обратилась к сыну: — Алекс, ты случайно не брал мои серьги с изумрудами, что-то не могу их найти…
— Мама, зачем они мне? Что я девица? — удивился Алексей.
Тогда Анна Дмитриевна, с ухмылкой, повернулась к Ольге: — А ты не видела мои серьги?
Ольга покраснела, и одна лишь мысль о подозрении в воровстве заставила её плакать.
— Я ничего не брала! — тихо проронила Ольга, давляясь слезами.
— Но-но! Это она! Украла мои серьги и отправила своим бедным родственникам в деревню…
— Мои родственники вовсе не бедные, — возразила девушка, — и мы честные люди! Почему вы так клевещете?
— Это ты зачем так поступила? Верни серьги и убирайся отсюда.
— У меня ничего вашего нет… Можете вызвать полицию!
— Да зачем уже вызывать, у твоих родичей давно они…
Женщина окончательно вышла из себя и, как упавшая в пропасть, не могла остановить поток оскорблений.
— Мама, что ты говоришь? Оля бы такого не сделала! Ты, наверное, просто забыла, куда положила.
Все трое тщательно обыскали квартиру, пока Алексей случайно не задел мамино сумку, из которой выпал носовой платок с серьгами.
— Как ты могла, мама? — Алексей уставился на мать глазами полного разочарования.
— Я просто ошиблась, сынок, понимаешь? — попыталась извернуться Анна.
— Мама, я всё видел! Ты поступила отвратительно! Мы с Олей уходим, будем снимать квартиру.
— Подожди, ты ещё хлебнёшь горя с этой девкой! — закричала Анна через слёзы.
Алексей просто взял Ольгу за руку и ушёл из квартиры Анны Дмитриевны.
Они сняли квартиру, поженились и были вполне счастливы. А однажды Алексею позвонила Инга Юрьевна.
— Лёша, мама твоя в больнице! У неё инфаркт. Она плачет, хочет тебя увидеть…
Ольга, узнав о состоянии свекрови, тут же стала собираться, приготовила ей паровые котлетки, сварила куриный бульон с пирожками, по дороге купила фруктов…
Лёша к матери не пошел, сославшись на деловые дела.
Когда на пороге её палаты появилась Ольга, Анна Дмитриевна заплакала. Она так надеялась, что сын придет, а появилась эта девка, разрушившая её жизнь, отобравшая самое дорогое.
— Ну что ж вы разболелись, мама? Вот, поешьте, это вот бульончик, пирожочки, — сказала Ольга. — Хотите, я вас покормлю?
— А Лёша почему не пришёл? — тихо спросила Анна.
— А Лёша на работе, он очень занят…
Анна Дмитриевна кивнула и заплакала…
— Прости меня, Оля… Я так перед тобой виновата… Вернитесь домой, мне очень плохо без вас…
— Ну что вы такое говорите, мама, ни в чем вы не виноваты, просто так получилось! Всё будет хорошо.
Когда Оля ушла, соседка по палате сказала Анне Дмитриевне:
— Хорошая у тебя дочка! Красивая, добрая, внимательная!
Анна улыбнулась:
— Да, хорошая!
Когда Анна Дмитриевна поправилась, её забрали из больницы Алексей и Ольга. Они так и жили втроём в квартире Анны, пока Ольга не окончила учёбу. А потом они все вместе переехали на ферму к родителям Ольги. Дом там большой, места всем хватало… да и работники лишними не будут.
Анне Дмитриевне так полюбилась жизнь на ферме, что она совершенно не хочет слышать о возвращении в город. Тем более, что у молодых родился сын, Сашенька, в котором все души не чают. Пока родители Ольги занимаются фермой, Ольга лечит животных, а Алексей руководит магазином, Анна Дмитриевна отдаёт всё своё внимание маленькому Сашеньке.
Теперь от неё можно услышать:
— Такую квартирантку мне сам Бог послал!
Вот так бывает!
