Конечно, вот адаптированная и перефразированная история:
Жестокость по отношению к простым людям — знаю это на собственном опыте
Я закончила экономический институт и недавно устроилась бухгалтером в частной фирме. Казалось, мечты сбылись — хорошая должность, стабильность, возможность начать новую жизнь в большом городе. Но уже в первые дни я словно погрузилась в воспоминания, которые старательно пыталась забыть много лет. Ощущение было такое, будто меня отбросило назад — в студенческие годы, где меня клеймили «деревенщиной» и не стеснялись показывать презрение.
Никогда не забуду, как однокурсницы смотрели на меня — с презрительной усмешкой, как будто я — не человек, а нелепое существо, случайно оказавшееся в их глянцевом мире. Немодная, без косметики, в стареньком пальто и с рюкзаком, где лежали пирожки от бабушки, а не косметичка. Я не думала о внешности — лишь бы не опоздать на электричку, не сесть не в тот автобус, не перепутать корпуса института. В моем мире не было места для помады — только страх и старания.
Я из маленькой деревни под Смоленском. Папа работал в мастерской, мама — на почте. Поступала без репетиторов, без связей, без денег — просто учила по ночам, пока руки не немели от холода. И когда поступила, была уверена: всё ужасное осталось позади. Но ошибалась.
Когда началась учёба, ничего не изменилось. Местные девочки посмеивались, когда я шла по снегу в своих единственных замшевых сапогах — не модных, но тёплых. Они проходили мимо, как будто я — пустое место, особенно если дрожала на остановке, согревая руки дыханием. Сначала меня игнорировали, а потом начали приглашать «на кофе», зная, что я не смогу пойти, потому что нет денег. Это было их жестокое развлечение — наблюдать, как я с натянутой улыбкой отказываюсь.
Так я и познакомилась со Стасом. Такой же «неформат» — паренёк из-под Тулы, худощавый, застенчивый, тихий. Он знал, каково это — сидеть в библиотеке с куском хлеба и ждать света в общежитии. Мы подружились. Никогда не были парой, но стали настоящими друзьями. До сих пор общаемся. Он переехал поближе к родителям, помогает на ферме и работает в сельсовете. Я же уехала в Нижний Новгород, чтобы быть рядом с сестрой — она осталась одна с ребёнком, и я не могу её бросить.
Прошло много лет, прежде чем я решилась рассказать об этом. Причиной стал неожиданный визит одной из тех «глянцевых звёзд» — бывших однокурсниц. Она зашла ко мне в офис по делу. Высокомерная, с ухоженными руками и выражением вечного превосходства. Узнала меня не сразу — или сделала вид, словно я когда-то подавала ей кофе. Принесла документы — всё было оформлено с ошибками. Я спокойно объяснила: всё не так, с этими бумагами она может подставить и себя, и меня, и всю нашу организацию. Вместо вежливого ответа она начала кричать и тыкать пальцем, как когда-то в университете.
Тогда я впервые за много лет посмотрела ей прямо в глаза. Спокойным голосом сказала: «У нас в учреждении не кричат. Возьмите бумаги и покиньте кабинет. Исправите — приходите снова». Она молча схватила документы и вышла. В тот момент я почувствовала не злорадство, а облегчение.
Я могла бы ей отомстить. Могла бы поиздеваться, как она надо мной когда-то. Но не стала. Потому что я — другая. Потому что выросла. Потому что у меня есть достоинство, которое тогда пытались растоптать. Я выстояла, несмотря на насмешки, холод, голод и унижение. Я поступила, окончила, устроилась на работу, помогаю племяннице и поддерживаю семью. У меня есть настоящие друзья, совесть и понимание, что не место красит человека, а человек — место.
Я знаю цену добру. Знаю цену злу. И если бы сегодня передо мной стояла та девочка с рюкзаком и глазами, полными страха, я бы обняла её и сказала: «Ты справишься. Они тебя не сломают. Ты станешь сильной».
И знаете, это главное. Не дать таким, как они, себя сломать. Не стать такими, как они. И сохранить в себе человека. Несмотря ни на что.
