Из дома я ей вынуждена была сказать уйти. Дольше терпеть просто невозможно.
В детстве мама была всем для меня. Я выросла в маленьком городке под Тулой, и верила, что наши отношения самые крепкие и тёплые. Она заботилась обо мне, укладывая спать, читала сказки, заплетала косички каждый день перед школой. Я думала, что так будет всегда — эта нежность, эта связь.
Но со временем стало ясно, что её забота переросла в контроль. Она следила за каждым моим шагом: что я ем, с кем общаюсь, что надеваю. Любое моё не согласие вызывало скандал с криками и слезами.
— Я всю жизнь тебе посвятила! — говорила она мне, если я смела возразить.
Годы шли, и становилось только хуже. Я вышла замуж за Сашу, родила сына Андрея. Но мама по-прежнему не видела во мне взрослую женщину. Она ворвалась в нашу жизнь, командуя на кухне и раздавая указы Саше, как будто он её работник.
— Он не умеет держать ребёнка! — возмущённо говорила она. — А ты готовить не научилась!
Я пыталась объяснить, что у меня своя семья и свои правила, но она не слушала.
— Это мой дом! — настаивала она.
И была права. Мы жили в квартире, оставшейся от бабушки, и это давало ей чувство полной власти над нами.
Но всему есть предел.
Когда я вернулась с работы — нас повысили, — хотела отпраздновать с Сашей. Но дома меня ждал кошмар. В гостиной сидела мама, а напротив плакал мой Андрей.
— Что случилось? — спросила я, сердце сжалось.
— Бабушка сказала, что ты плохая мама… Что жить мне лучше с ней, — дрожал он.
Во мне что-то надломилось. Ярость и боль слились в одно.
— Ты зашла слишком далеко, мама! — голос дрожал.
Она лишь пожала плечами:
— Я сказала правду. Ребёнок растёт без присмотра, а ты на работе. Какая ты мать?
— Какая мать?! — едва дыша от гнева, спросила я. — А ты была хорошей, когда наказывала меня за мелочи? Не давая права на мнение?
Её глаза вдруг стали растерянными. Она хотела возразить, но уверенность покинула её.
— Ты неблагодарная! — бросила она, но голос уже был слабее.
Я глубоко вздохнула и произнесла слова, что жгли душу:
— Ты больше не нужна здесь. Уходи.
Мама ушла, хлопнув дверью. Больше она не возвращалась.
Первые дни были мучительными. Вина давила на меня, пустота казалась безграничной. Как я могла выгнать свою мать? Но потом пришло облегчение — как будто камень с плеч упал. В доме стало спокойно. Мы с Сашей почувствовали себя хозяевами своей жизни.
Мама теперь живёт в городе, снимает комнату. Иногда пытается связаться — звонит, пишет. Но я уже не та девочка, которую можно легко контролировать. Теперь я решаю, кого пускать в свою жизнь, а кого нет. И этот выбор — мой путь к свободе.
