Сын с невесткой выгнали старого отца из его собственного дома. Старик уже замерзал, когда чья-то лапа коснулась его лица.
Александр сидел на обледенелой скамейке в парке где-то под Новосибирском, дрожа от пронизывающего холода. Ветер завывал, словно голодный медведь, снег валил хлопьями, а ночь казалась бескрайней чёрной бездной. Он смотрел в пустоту, не в силах понять, как так произошло, что человек, построивший свой дом своими руками, оказался выброшенным на улицу, словно ненужная вещь.
Ещё несколько часов назад он стоял в родных стенах, которые знал всю жизнь. Но его сын, Илья, смотрел на него с ледяным равнодушием, будто перед ним стоял чужой человек, а не отец.
— Папа, нам с Наташей стало тесно, — сказал он, даже не моргнув. — Да и ты уже не молод, тебе лучше в доме престарелых или в съёмной комнате. У тебя же пенсия есть…
Наташа, невестка, стояла рядом, молча кивая, будто это было самое естественное решение в мире.
— Но это мой дом… — голос Александра дрожал не от холода, а от боли предательства, раздиравшей его изнутри.
— Ты сам всё на меня переписал, — Илья пожал плечами с такой холодной отстраненностью, что у Александра перехватило дыхание. — Документы подписаны, отец.
И в этот момент старик понял: у него ничего не осталось.
Он не стал спорить. Гордость или отчаяние — что-то заставило его просто развернуться и уйти, оставив за спиной всё дорогое.
Теперь он сидел в темноте, закутавшись в старое пальто, и его мысли путались: как так вышло, что он доверял сыну, растил его, отдавал последнее, а в итоге стал ненужным? Холод пробирал до костей, но боль в душе была сильнее.
И вдруг он почувствовал прикосновение.
Тёплая мохнатая лапа мягко легла на его застывшую руку.
Перед ним стоял пёс — большой, лохматый, с добрыми, почти человеческими глазами. Он внимательно посмотрел на Александра, а затем ткнулся мокрым носом в его ладонь, будто говоря: «Ты не один».
— Откуда ты взялся, дружок? — прошептал старик, сдерживая подступающие слёзы.
Пёс вильнул хвостом и легонько потянул зубами за край пальто.
— Ты чего удумал? — удивился Александр, но в голосе его уже не было прежней тоски.
Собака упрямо потянула его, и старик, тяжело вздохнув, решил последовать за ней. Что ему терять?
Они прошли несколько заснеженных улиц, когда перед ними распахнулась дверь небольшого дома. На пороге стояла женщина, закутанная в тёплый платок.
— Барон! Где ты пропадал, проказник?! — начала она, но, заметив дрожащего старика, замерла. — Господи… Вам плохо?
Александр хотел сказать, что справится, но из горла вырвался лишь хриплый стон.
— Да вы же замерзаете! Заходите скорее! — она схватила его за руку и почти силой затащила в дом.
Очнулся он в тёплой комнате. В воздухе витал аромат свежезаваренного чая и чего-то сладкого — кажется, булочек с корицей. Он не сразу понял, где находится, но тепло растекалось по телу, отгоняя холод и страх.
— Доброе утро, — раздался мягкий голос.
Он повернулся. Женщина, которая спасла его ночью, стояла в дверях с подносом в руках.
— Меня зовут Мария, — улыбнулась она. — А вы?
— Александр…
— Ну что ж, Александр, — её улыбка стала шире, — мой Барон редко кого приводит домой. Вам повезло.
Он слабо улыбнулся в ответ.
— Не знаю, как вас благодарить…
— Расскажите, как вы оказались на улице в такую стужу, — попросила она, ставя поднос на стол.
Александр замялся. Но в глазах Марии было столько искреннего участия, что он вдруг выложил всё: про дом, про сына, про то, как его предали те, ради кого он жил.
Когда он закончил, в комнате повисла тяжёлая тишина.
— Оставайтесь у меня, — вдруг предложила Мария.
Александр вскинул на неё взгляд, полный недоумения.
— Что?
— Я живу одна, только я и Барон. Мне не хватает кого-то рядом, а вам нужен дом.
— Я… даже не знаю, что сказать…
— Скажите «да», — она снова улыбнулась, а Барон, будто соглашаясь, ткнулся носом в его руку.
И в этот момент Александр понял: он нашёл новую семью.
Спустя несколько месяцев, с помощью Марии, он обратился в суд. Документы, которые Илья вынудил его подписать, признали недействительными. Дом вернулся к нему.
Но Александр туда не пошёл.
— Это место больше не моё, — тихо сказал он, глядя на Марию. — Пусть забирают.
— И правильно, — кивнула она. — Потому что твой дом теперь здесь.
Он посмотрел на Барона, на уютную кухню, на женщину, подарившую ему тепло и надежду. Жизнь не закончилась — она только начиналась, и впервые за долгие годы Александр почувствовал, что ещё может быть счастлив.
