Я познакомился со Светланой на корпоративе в компании, куда недавно устроился. Мы работали в разных отделах, и до этого дня я её едва замечал. Высокая, стройная, с лучезарной улыбкой — она сразу приковала взгляд. Весь вечер мы танцевали, смеялись и говорили обо всём на свете. После праздника я проводил её до дома в спальном районе Казани, вызвав такси. Наутро нёсся в офис, будто ветер подгонял за спиной, — так хотелось снова её увидеть.
Заскочил по пути в цветочный ларек, купил алые тюльпаны и плитку «Алёнки» — её любимых конфет. Светлана встретила меня сияющим взглядом, и с той минуты мы стали неразлучны. Нам уже перевалило за тридцать, потому решили не терять времени на долгие ухаживания. Предложил ей переехать — согласилась без раздумий. Жизнь с ней казалась идеальной: она прекрасно готовила, заряжала оптимизмом, обустраивала быт. Ни тревог, ни ссор — только взаимное понимание.
Решил сделать предложение. Приобрёл кольцо с сапфиром, встал на колено в парке у фонтана. Она ответила «да», и мы погрузились в свадебные хлопоты. Но когда стали составлять список гостей, заметил странность: у неё не оказалось близких родственников. «Только тётя в деревне, да и та давно не звонит», — пожала плечами Светлана. Я кивнул — у каждого свои тайны.
Накануне свадьбы она отправилась с подругами в салон красоты. Телефон забыла на тумбочке в прихожей. Решил отвезти гаджет, зная адрес салона. Уже садясь в машину, услышал звонок. На экране — «Бабушка». Взял трубку, и хриплый голос старушки обрушился на меня: «Светка, бессердечная! Детей на нас бросила, копейки не присылает! Младший с температурой, лекарств купить не на что!»
Представился, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Оказалось, у Светланы двое малышей в селе под Казанью. Сначала переводила бабушке пять тысяч рублей в месяц, потом перестала. Старуха тянет их на мизерную пенсию. Я срочно перечислил все свободные деньги на её счёт и развернул машину.
Дома сложил её вещи в чемодан. Когда она вернулась — с идеальным маникюром и укладкой, — молча протянул багаж. Она замерла, пытаясь понять. Бросил телефон на стол. Её лицо побелело — осознала. Залепетала оправдания, но слова звучали фальшиво, как треск сломанной пластинки. После разговора с бабушкой она стала для меня чужим человеком.
Можно простить обман, слабости, даже эгоизм. Но мать, бросившую детей ради новой жизни? Это за гранью. Она стояла передо мной — ухоженная кукла с пустотой внутри. В тот миг я увидел её истинное лицо — и оно оказалось страшным.
Свадьбу отменили. Я вычеркнул её из жизни, будто кошмарный сон. Но вопросы остались. Разве можно оправдать такой поступок? Способна ли предавшая родных кровь стать верной женой? Стоит ли верить клятвам, что «со мной всё будет иначе»? Глядя в будущее, вижу лишь туман сомнений. Возможно, я суров, но женщина, променявшая детей на личное счастье, — не человек, а тень, которую нельзя впускать в свою жизнь.
