Мой шестидесятилетний супруг ведёт двойную жизнь. Это допустимо?
Я не могла представить, что наш брак обернётся кромешной тьмой. Оказалось, муж изменяет мне полтора десятилетия. Это не мимолётная связь — у него вторая семья с ребёнком в Подольске. Правда ударила, словно февральская вьюга, сковав душу льдом. Вышвырнула его из дома, а он валяется в ногах, рыдает, клянётся исправиться. В висках стучит, в груди пустота, будто сердце вырвали. Вышла за него в 28 лет, когда мы оба жили в провинции под Рязанью.
Он старше всего на два года. Наш союз прошёл огонь и медные трубы — голодные девяностые, скандалы, безденежье. Как корабли в шторм, держались за руки, чтобы не утонуть. Родили двоих детей, жизнь постепенно наладилась — будто рассвет после долгой ночи. В нулевых его бизнес пошёл вверх: открыл сеть продуктовых ларьков, деньги текли рекой. Все дела вёл сам, боялся подвоха. Я в его работу не лезла, даже имён кассирок не запоминала. А зря — среди них и завелась та, другая.
Одна из них, бойкая девчонка с Урала, работала у него пять лет, потом ушла в декрет. Да-да, родила ему сына — пятнадцать лет назад. Все эти годы я слепо верила его байкам про «ночные смены» и «закупки в Казахстане». Он даже привозил домой кур из Астрахани, чтобы отвести глаза. Когда «ездил по поставщикам», на самом деле гостил у них с мальчишкой. Как я не замечала подвоха? Где были мои глаза?
Ни тени сомнения! Всегда возвращался вовремя, дарил цветы, помнил про годовщины. Казалось, идеальный муж. Но кошмарнее всего — наши общие друзья знали. Молчали, как рыбы, думали — остынет, бросит любовницу. Ошиблись, слепцы.
После новогодних праздников я ушла с завода — зачем трудиться, если бизнес мужа кормил семью? Но вдруг лавки стали закрываться — проблемы с налоговой. Супруг превратился в затворника, метался по дому, как волк в загоне. Я недоумевала: наши накопления позволяли жить безбедно! Однажды он забыл телефон, уезжая «к партнёрам». На экране мелькнуло имя «Сергей», взяла трубку — а там женский шепот:
— Родной, ты скоро? Мы с Артёмкой заждались…
Земля ушла из-под ног. Спросила дрожащим голосом: «Вы кто?» В ответ спокойно:
— Пусть Игорь Николаевич сам расскажет. Он обещал.
Когда он вернулся пьяным, я уже всё поняла. Сознался: полжизни метался между двумя домами. Вину свалил на меня — мол, слишком увлеклась йогой, перестала быть «страстной». Сначала хотел просто развлечься с кассиршей, но та забеременела. После рождения сына запутался — и стал врать обеим. Оказалось, он тайком открыл магазин в соседнем районе — вся выручка шла на их квартиру. Мои слёзы его не трогали.
Теперь он рыдает у порога, клянётся разорвать связь. Но сына «не может бросить» — говорит, ребёнок не виноват. А я задыхаюсь. Каждое его прикосновение теперь обжигает, каждый взгляд — фальшив. Эта измена — нож в спину, который вытащили, но рана гниёт. Вижу единственный выход — развод. Он уничтожил всё, словно ураган соломенный домик.
Игорь умоляет о шансе, но как верить тому, кто лгал пятнадцать лет? Смотрю на него — вижу актёра в дешёвом спектакле. Скажите честно — есть ли смысл пытаться склеить разбитую чашу? Или бежать, пока не превратилась в тень? Стою на краю пропасти. Страшно сделать шаг…
