«Предал ту, что прошла с ним сквозь огонь и медные трубы… Но возмездие пришло тихим и изощрённым»
Прожили они бок о бок тридцать пять лет. Целая эпоха. Дмитрий и Татьяна. Их роман начинался как в старинных балладах — с вальса под ливнем, бессонных разговоров на кухне и грёз о доме с яблоневым садом. Татьяна — хрупкая, с тихим голосом, но стальным стержнем внутри. Дмитрий — азартный, с горящим взглядом, вечно рвущийся к новым вершинам.
Выдержали всё: бедность, переезды из Новосибирска в Казань, похороны родителей, долги. Когда Дмитрий затеял первый цех по обработке мрамора, Татьяна тащила на себе квартиру, трёх детей, кредиты и его депрессии. А когда бизнес пошёл в гору, заполучив контракты с московскими застройщиками, Дмитрий… нашёл замену. Молодую практикантку Алину — длинноногую, с томным смешком и привычкой «случайно» касаться его ладони.
Развод оформили за месяц. Нашёл топовых юристов, чтобы отсудить особняк в Подмосковье — тот самый, где Татьяна клеила обои, выводила ромашки на клумбах и вешала кружевные занавески. Дом, о котором они шептались, ютясь в общаге.
Суд оставил особняк Дмитрию. Татьяне дали неделю на сборы. Она управилась за день. Без истерик. Вызвала «Газель», сложила чемоданы. На прощание рассовала по щелям в плинтусах, за радиаторами и в вытяжке… вяленую камсу. Остатки ужина на скорую руку — банка пива с рыбой на ступеньках крыльца.
Через три дня Алина вбежала в «свой» дом, щебеча о ремонте в стиле лофт. Но к вечеру воздух пропитался гнилостной вонью. Вызвали санэпидемстанцию, сменили паркет, выбросили диваны — бесполезно. Гости перестали заходить дальше порога. Даже курьеры отказывались подниматься к дверям.
Дмитрий попытался продать проклятый дом. Но в коттеджном посёлке слухи разнеслись со скоростью телеграма. Потенциальные покупатели сбегали, едва переступив порог. Риелторы крестились, глядя на объявление.
Взяли ипотеку под бешеные проценты на квартиру в Жуковке. Деньги таяли. И тогда Дмитрию позвонила Татьяна.
— Как поживаешь, Митя?
— Кончается всё, — сорвался он. — Дом гниёт, кредиторы звонят…
— Странно, — прозвучало в трубке. — А я скучаю по нашему саду. Выкупи его обратно? За смешные деньги. Скажем, за пятую часть цены?
Дмитрий согласился, едва не уронив телефон. Лишь бы сбыть этот ад.
На следующий день Татьяна приехала с нотариусом. Бумаги подписали за час. Дмитрий с Алиной умчались прочь, а она, войдя в пустые стены, достала из сумочки… пачку соли. Рассыпала по углам, шепча старый заговор от скверны.
Но финал настиг их позже.
Алина настояла забрать из особняка даже люстры и плинтуса. «Чтобы той стерве ничего не досталось!» Дмитрий сам откручивал вентиляционные решётки. И увёз с собой… источник вони.
В Жуковке запах проступил к утру.
Татьяна ждала этого звонка. Но трубку не взяла.
Теперь она пьёт чай с брусничным вареньем на веранде, где цветут её пионы. А Дмитрий каждое утро просыпается в вонючей квартире, вспоминая, как тридцать пять лет назад Татьяна отдала за него свою стипендию, чтобы он купил первую партию мрамора.
