Моя свекровь — Людмила Семёновна, женщина строгих правил с пронзительным взглядом и стальным характером. Мы с мужем не считали её тираном — напротив, отношения с сыном у неё всегда казались тёплыми, а со мной она общалась вежливо, хоть и отстранённо. До того рокового дня, когда мы улетели в Сочи и оставили ей ключи от квартиры… просто попросили поливать цветы.
— Людмила Семёновна, — напомнила я перед вылетом, — вот ключи от обеих дверей. Заходите, пожалуйста, проверьте, всё ли в порядке, рыбок покормите. Если что-то случится — сразу звоните.
Отдых на Чёрном море удался: солнце, прогулки, романтичные ужины. Вернулись загорелые, отдохнувшие и без тени подозрений. Но вскоре заметили странности: то книга лежала не на той полке, то занавески будто сдвинуты. Решила, что воображение разыгралось. Муж лишь отмахнулся: «Не придумывай!»
Всё прояснилось в пятницу, когда я неожиданно освободилась с работы. Открываю дверь — в прихожей стоят бабушкины ботинки, на вешалке висит её клетчатое пальто. А сама Людмила Семёновна сидит на кухне, пьёт чай с вареньем и… листает наши квитанции за ЖКУ.
— Добрый день, — произнесла я, с трудом скрывая дрожь. — Вы что здесь делаете?
Свекровь вздрогнула, будто обожглась:
— Оль, ты чего так рано?
— Разве мой график теперь требует согласования? Это моя квартира. А вы?
— Решила проведать, как вы живёте. Да и поговорить надо.
Дальше — как в плохой комедии. Она тыкала пальцем в пыль за шкафом, заглянула в холодильник и вздохнула:
— Где щи? Где котлеты? Чем вы вообще питаетесь? Моему Диме я другого будущего желала! Раньше он приходил с работы — дом убран, ужин готов. В следующий раз проверю — чтоб холодильник ломился от нормальной еды! И приберись тут — в пыли чихать невозможно!
Я молчала, стискивая зубы. Внутри всё клокотало — от стыда, злости, беспомощности. Наконец, она буркнула: «Не сердись, забота же благая», — и направилась к выходу. Я стояла, словно парализованная, с комом в горле. Казалось, кто-то вывернул душу наизнанку — не вещи, а само право на личное пространство украли.
Но через минуту догнала её у лифта.
— Возьмите, — протянула ключи. — Только без проверок. Хотите помочь — помогайте. Не хотите — не суйте нос в нашу жизнь.
Свекровь заерзала, сделала вид, что не замечает руку:
— Ладно, не кипятись, Ольга. Я же из лучших побуждений.
На следующий день, вернувшись с работы, я ахнула: на плите дымился горшок борща. Рядом — записка корявым почерком: «Скажи Диме, что сама приготовила. Порадуешь мужа!»
Тогда я впервые за месяц искренне улыбнулась. Может, и правда — война войной, а обед по расписанию. Главное — не молчать, а говорить. Чётко, без крика. Потому что ключи — не просто доступ в дом, а проверка на уважение. И если даёшь их — будь уверен, что не превратят в орудие контроля.
