Извини, мам, но ты пока не приходи»: как дочь отдалилась от матери, когда та стала казаться ей «непривлекательной»
— Мам, ты пока не приходи, ладно?.. — тихо, почти буднично сказала мне моя дочь, надевая сапоги в прихожей. — Спасибо тебе за всё, конечно, но сейчас… сейчас не надо. Отдохни, побудь дома.
Я уже держала в руках сумку, застёгивала пальто, готовясь, как обычно, отправиться посидеть с внучкой, пока моя дочь ходит на йогу. Всё обычно шло как по маслу — прихожу, присматриваю, потом возвращаюсь в свою малюсенькую «однушку». Но сегодня что-то пошло не так. После её слов я замерла. Как вкопанная.
Что произошло? Я что-то сделала не то? Не так уложила малышку? Переодела не в ту одежду? Покормила не вовремя? Или, может, просто не так посмотрела?
Но нет. Всё оказалось куда проще и болезненнее.
Дело было вовсе в её свёкрах. Богатые, значимые, при должностях — они решили ежедневно наведываться «в гости» к внучке. С серьёзным видом распаковывали коробки с подарками, с чувством собственников сидели в зале за тем самым столом, что они сами и купили. Да и квартиру они, по сути, подарили молодой семье.
Мебель их, чай их — привезли банку дорогого чая в жестяной коробке и теперь уверенно «осваивают» пространство. И, видимо, внучка — теперь тоже их. А я… Я, как выяснилось, лишняя.
Я, работница железной дороги с 30-летним стажем, женщина простая, без званий и наград, без дорогой укладки и модной одежды.
— Посмотри, мам, на себя, — сказала мне моя дочь. — Ты растолстела. У тебя седина. Ты выглядишь… неопрятно. Эти свитера твои, безвкусные. А от тебя… пахнет поездом. Понимаешь?
Я молчала. Что я могла ответить?
Когда она ушла, я подошла к зеркалу. Да, в отражении я увидела женщину с усталым взглядом, с морщинами в уголках губ, в мешковатом свитере и с круглыми щеками, покрасневшими от стыда. Отвращение к себе накрыло меня так резко, как ливень посреди ясного дня. Я вышла на улицу, просто чтобы проветриться, и вдруг почувствовала: горло сдавило, глаза защипало. Слёзы, предательские и горькие, стекали по щекам.
Потом я вернулась в свою маленькую квартирку — мою студию в спальном районе. Села на диван и достала старый телефон, где всё ещё хранились фотографии. Вот моя дочь — совсем маленькая. Вот с бантом на линейке. Вот выпускной, диплом, свадьба, а вот и моя внучка — улыбается из колыбельки.
Вся жизнь моя в этих снимках. Всё, ради чего я жила. Всё, чему отдала себя до последней капли. Если сказали «не приходи», значит, так нужно. Значит, моё время прошло. Я выполнила свою роль. Теперь — главное не мешать. Не быть обузой. Не портить им жизнь своим непривлекательным видом. Если понадоблюсь — позовут. Может, позовут.
Прошло немного времени. И вот однажды — звонок.
— Мам… — голос был сдавленным. — Ты не могла бы приехать? Няня ушла, свёкры… ну, показали себя с самой неприятной стороны. А Андрей уехал с друзьями куда-то, и я совершенно одна.
Я помолчала. А потом спокойно ответила:
— Прости, дочка. Но я пока не могу. Мне нужно… заняться собой. Стать «достойной», как ты говорила. Когда смогу — тогда, может, и приду.
Я положила трубку и впервые за долгое время улыбнулась. Грустно, но с гордостью.