Если бы мне кто-то сказал, что мою семью разрушит обычная картошка, я счёл бы это глупой шуткой. Но судьба, как известно, любит жестокие сюрпризы. Теперь я сижу в пустой трёшке на окраине Екатеринбурга, пытаясь понять, где свернул не туда. В ЗАГСе уже лежит заявление — причина развода указана как «утрата духовной близости». А всё из-за того, что я отказался таскать ведра с навозом на огороде у тёщи в деревне Покровка.
Работать я привык с малых лет. С тринадцати подрабатывал — разгружал вагоны на вокзале, мыл полы в школе, потом устроился курьером. Когда познакомился со Светланой, ей едва исполнилось семнадцать. Я, двадцатилетний студент политеха, влюбился как мальчишка — безрассудно и навсегда.
Первые годы всё крутилось вокруг неё: покупал учебники в институт, чинил сломанный «Запорожец» её матери, каждую пятницу таскал сумки с рынка. Не роптал — считал это долгом. Даже когда мы снимали комнату в коммуналке на Уралмаше, где по утрам очередь в туалет занимали с фонариком, я верил — всё наладится.
Поженились, родились близнецы — Матвей и Полина. Взяли ипотеку на двушку, потом обменяли на трёшку. Жили как миллионы других — кредиты, школьные собрания, редкие вылазки на природу. До тех пор, пока не случилось это проклятое наследство — старый дом в Покровке с гектаром целины.
Сначала ездили раз в месяц — шашлыки, банька, дети на свежем воздухе. Но постепенно субботние «поездки за город» превратились в каторгу. Каждые выходные — посадка, прополка, сбор урожая. Тёща Людмила Степановна командовала, как сержант на учениях: «Дим, подвяжи малину! Дим, выкопай колодец! Дим, замени стропу на сарае!»
В тот роковой день я взбунтовался. Объяснил, что хочу провести воскресенье с детьми — свозить их в «Галилео», да и спина после ремонта в подъезде болит. Света молча собирала вещи. На прощание бросила: «Ты же настоящий мужчина должен семью обеспечивать!» Оказалось, «обеспечивать» в её понимании — бесплатно работать на огороде, экономя её матери пять тысяч рублей на рынке.
Теперь суд разделит не только квартиру, но и наших пса Цезаря с кошкой Муськой. Дети молчат — слишком взрослые, чтобы плакать, слишком маленькие, чтобы понять. Иногда ловлю себя на мысли: а был ли вообще смысл в этих поездках? Ведь весь наш «урожай» — три мешка моркови да ведро кабачков — даже бензин не окупал.
Может, я эгоист? Но разве семья — это только когда ты безропотно гнёшь спину ради
