Я попала в ловушку, созданную моими же внуками
Всю жизнь я отдала детям. Когда супруг покинул меня ещё молодухой, на хрупких плечах остались две дочки — Светлана и Марина. Они стали моим солнцем, воздухом, смыслом рассветов. Чтобы одеть-обуть их, крутилась как белка в колесе: две работы, бессонные ночи, вечная беготня между школой, поликлиникой и рынком. Выручала лишь мама — моя каменная стена. Она пестовала девочек, проверяла уроки, учила уму-разуму. А я… Помню только усталость, сутолоку будней и тишину в сердце.
Потом слегли родители — сначала отец, затем мать. Метались между больницами, домом и сменами, теряя последние силы. Теперь, когда за шестьдесят, на пенсии. Казалось бы — радуйся! Вырастила, выучила, отпустила в самостоятельную жизнь. Обе замужем: у старшей — сынок Артём, у младшей — двойня Полина и кроха Мишенька.
Когда родились внуки, с радостью предложила помощь. Пройдя путь матери-одиночки, знала, как тяжело с малышами. Люблю их всей душой — такие искренние, тёплые. Их смех будто смывает годы с плеч. Но постепенно поняла: я не бабушка, а круглосуточная няня. Без зарплаты, отпусков и «спасибо».
Дочери строят карьеры в Екатеринбурге, ходят в театры, отдыхают на Байкале с мужьями — Дмитрием и Алексеем. А я вечно прикована к дому: то с одним ребёнком, то с тремя. Даже в Новый год — среди разбросанных игрушек и криков «Бабушка, смотри!». Вечный дозор: каши, пелёнки, убаюкивания под телевизор. Внуки — чудо, но силы уже не те.
Не хочу казаться чёрствой. Готова помогать, но не как должное! Почему никто не спросит: «Людмила Ивановна, может, в воскресенье сходишь в баню с подругами? Или в филармонию?»
Мечтаю о тишине. Пройтись по осеннему парку без криков: «Бабушка, шнурок развязался!». Увидеть Уральские горы весной — там, где снега венчают вершины, а воздух пахнет можжевельником. Смотрю фотографии в газетах и думаю: «Неужели последний путь — от дивана до песочницы, под аккомпанемент плача и борща на плите?»
Молчу, чтобы не нарушить хрупкий мир. Вдруг ответят: «Сама же хотела!». Хотела помогать, а не жить чужой жизнью.
Страшно, что внуки запомнят меня вечно уставшей тенью на кухне. Хочу, чтобы знали: у бабушки есть мечты — вышить рушник, перечитать «Тихий Дон», услышать, как ветер гуляет в берёзовой роще.
Прошу немного: пусть дочки поймут — я не робот-няня. Любовь к внукам не должна стирать собственную душу.
Если эти строки прочтёт чья-то дочь — спросите маму: «Как ты?». Прежде чем оставить ребёнка «на полчасика», вспомните: её сердце тоже тоскует по простому человеческому «Как твоё давление? Не хочешь в выходные к сестре в деревню?». Ведь мы, бабушки, — не вечные берега. Мы — реки, что мечтают иногда просто течь, а не орошать чужие поля.
