Осенью, когда шквалистый ветер гнал по улицам жухлую листву, а лужи на тротуарах отражали свинцовое небо, я покидала квартиру с потрёпанным чемоданом. Муж — Дмитрий — объявил о необходимости «взять тайм-аут». Месяц. Он аккуратно называл это «передышкой для перезагрузки отношений». Я молча кивала, сжимая в кармане ключи от нашей спальни. Восемь лет братались с его привычкой хранить молчание в конфликтах, но теперь он решил «прожить отдельно»?..
— Света, — он поправил шарф на моей шее у порога, — это временно. Поверь, так будет лучше. Мы всё наладим.
Я поселилась у подруги Полины в хрущёвке на окраине. Читала Достоевского под мерцание лампы-светлячка, бродила по скверу у детской поликлиники, пила цикорий в одиночестве. Седьмой день тянулся как смола. Звонок Тамары Семёновны, соседки снизу, разрезал тишину:
— Дорогая, ты в отъезде? — в её голосе дрожала тревога. — К Дмитрию сегодня приезжала… особа. С чемоданами. Кажется, осталась. В три ночи слышала, как смеялись в ванной…
Земля ушла из-под ног. Горло сдавило, будто шарфиком, который он поправлял. Неужели наш диван теперь пахнет чужими духами? Всего неделю назад он гладил мои волосы, планируя поездку в Карелию…
Двое суток я металась между гневом и отчаянием. Телефон молчал. На третий день, под проливным дождём, рванула домой. Лифт скрипел, как в день нашего новоселья. Дверь приоткрыта. В прихожей — женские ботинки 38-го размера.
В гостиной, под треском старого бра, сидели Дмитрий и незнакомка. На столе — эскизы, рулоны льняной ткани, коробка с пуговицами.
— Что это?! — выдохнула я, цепляясь за косяк.
Он вскочил, заслонив собой чертёж:
— Светик! Ты… Ты же должна вернуться через три недели! Это Ольга Викторовна, мастер из ателье. Помнишь, ты мечтала о своей студии? Хотел переделать балкон… Думал, успею к твоему дню рождения.
Женщина деликатно собрала бумаги. Я гладила пальцами образцы — те самые, что показывала ему прошлой зимой. Слёзы капали на шерстяную ткань.
— Прости, — он обнял меня, пахнущий привычным одеколоном и детством. — Хотел вернуть тебя домой. Не ту, что шьёт на подоконнике, а ту, что смеялась, когда мы красили эти стены.
Теперь на балконе стоит моя машинка «Подольск». Дмитрий принёс туда старый торшер из гостиной и рамку с нашей свадебной фотографией.
Иногда страх — это просто тень от фонаря за окном. Надо лишь включить свет, чтобы понять: дом там, где тебя ждут с ножницами, нитками и невысказанными извинениями.
