Иногда судьба подкидывает женщине испытания, к которым та не готова. Я не оправдываю обман, но в моей ситуации иного выхода не существовало. Мы с супругом прожили вместе пятнадцать лет. У нас трое ребятишек. Через что мы только не прошли — бедность, бессонные ночи, изматывающие переезды, долги. Но всегда держались вместе. И вот, едва я вышла из декрета, когда жизнь начала налаживаться, тест упрямо показал две полоски.
Сперва решила — ошибка. Как? Почему именно сейчас? Стоя в тесной ванной, я сжимала пластмассовую полоску, пытаясь осознать: снова пелёнки, колики, бесконечные хлопоты.
Я точно знала реакцию мужа. Он не жестокий. Он — прагматик. Расчётливый. Хладнокровный, когда дело касается выживания семьи. Даже на третьего ребёнка соглашался скрепя сердце. Не из-за отсутствия любви. Просто в его голове вечно крутятся цифры: коммуналка, кредит, школьные кружки. Четвёртый малыш, когда мы наконец расплатились с ипотекой, стал бы для него кошмаром.
Но это оказалось лишь началом. На первом УЗИ врач улыбнулась:
— Поздравляю, у вас двойня. Девочка и мальчик.
Мир поплыл перед глазами. Доктор что-то говорила про здоровье эмбрионов, но я не слышала. Пальцы одеревенели, будто вмороженные в лёд. Казалось, проваливаюсь в чёрную дыру.
Дома молчала неделями. Но однажды за борщом проронила:
— Я беременна.
Муж замер. Без криков, без упрёков. Молча ковырял ложкой в тарелке, потом глухо бросил:
— Справимся. Лишь бы не двойня.
Тогда, пытаясь подготовить его, я солгала:
— Встретила Людку из школы. У неё тоже трое, а теперь двойня ждёт.
Он фыркнул, но в глазах мелькнула паника:
— Пятеро? Безумие. Узнай про двойню — настоял бы на аборте.
С той минуты решила — промолчу. Не соврать, а просто… отложить правду. Надеялась, время смягчит его. Изучала льготы для многодетных, пересчитывала бюджет. Мысль, что он заставит избавиться от детей, грызла душу.
На втором скрининге он неожиданно поехал со мной. В кабинете УЗИ врач бодро объявила:
— Два сердечка бьются! Мальчик с девочкой — идеальный дуэт.
Воздух застрял в горле. Муж смотрел на экран, будто высеченный из гранита. Бледный, как мел. В машине спросил сквозь зубы:
— Ты знала?
Я потупила взгляд:
— Говорили, возможна погрешность… Сама не верила…
Он не поверил. Но скандалить не стал. Замкнулся на неделю. А потом… будто переродился.
Стал показывать старшим детям фото малышей в телефоне. Изучал цены на двухместные коляски. А через месяц принёс письмо — тётя Марина из Твери оставила нам в наследство старый дом. Продали хрущёвку, вложили в ремонт.
Рожала в апреле. Когда акушерка вручила ему свёрток с дочкой, он расплакался, прижимая крошку к щеке. Ни с Сашей, ни с Лизой, ни с Петей я не видела такой нежности в его глазах.
Теперь он качает близнецов по ночам, напевая «Спят усталые игрушки». Старшие наперебой помогают. В доме пахнет пирогами и детским шампунем — именно так я представляла семейное счастье.
Но одна мысль гложет: он до сих пор верит, что я не знала о двойне. Для него ложь — предательство. А я солгала, чтобы сохранить наш мир.
Когда он целует пухлые ладошки малышей, я спрашиваю себя: «Права ли была?» А увидев, как он возится с ними, шепчу: «Спасла семью».
Но если узнает… Простит? Или рухнет всё, словно карточный домик?..
