Когда наши дети разъехались, оставив родительское гнёздышко, тишина в квартире стала звонкой. Прежде шумные комнаты, где эхом отзывались споры, смех и топот подростков, теперь напоминали пустые сцены после спектакля. Мы с мужем Сергеем жили вдвоём — две чашки утром на кухне, два полотенца в ванной, два вздоха перед сном.
— Может, возьмём собаку? — предложил он однажды, глядя в окно на засыпающий Подмосковный лес. — Хоть кто-то будет встречать нас у порога…
Сердце ёкнуло. Я ждала этого вопроса, но дрожала при мысли ответить. Сергей грезил псом ещё со времён, когда наши малыши бегали по лужам в Казани. Тогда не сложилось — то съёмная квартира, то астма у дочери. Теперь — простор, покой, пенсия… и его тихая грусть.
— Сереженька… — я прикрыла ладонью его руку. — Ты же помнишь про мою аллергию. Даже от кошки соседки я чихала неделю.
Он повернулся, глаза светились надеждой:
— Есть же гипоаллергенные породы! Русские тои, например. Или болонки. Давай хотя бы почитаем?
Я отвела взгляд. Его мечта длиною в тридцать лет упиралась в мой страх. В детстве, после приступа из-за дворового пса, меня везли на «скорой» — опухшее лицо, синие губы. С тех пор даже ветеринарные клиники обходила стороной.
— Милый, я не смогу. Каждый день будем жить как на пороховой бочке. Ты хочешь этого?
Он обнял меня, пахнущий привычным одеколоном и осенней сыростью:
— Прости. Просто… без детских голосов так пусто. Думал, пёс станет частью семьи, как раньше…
— А если помочь тем, у кого нет семьи? — вдруг вырвалось у меня.
Неделю мы перебирали варианты. Я — кружки в доме культуры, он — аквариумных рыбок. Пока Сергей не нашёл объявление: приюту под Дмитровом нужны помощники.
Первая поездка запомнилась лаем, пахнущим антисептиком и надеждой. В вольерах метались брошенные души — дворняги с бирками на ушах, породистые псы с потухшими глазами. Сергей прикорнул у будки старого кавказца, чей хозяин умер. Я же, в маске и перчатках, кормила котят — странно, но на них реакция была слабее.
Стали ездить каждую субботу. Он — чинил вольеры, выгуливал стаффордов, я — вела группу во «ВКонтакте», искала хозяев, привозила корм из Леруа Мерлен. Дочка Алина, заезжая, смеялась:
— Мам, ты как в юности — вся в делах!
Она была права. В щенках, которых мы пристраивали, в благодарных взглядах животных я находила то, чего боялась потерять — цель. Мы с Сергеем снова стали «мы», только вместо родительских собраний — совместные поездки, вместо школьных дневников — истории спасённых жизней.
Мечта о собаке осталась мечтой. Но она подарила нам нечто большее — десятки мисков наполненных кормом, сотни километров по Подмосковью с волонтёрами, тысячи лайков под постом про слепого шпица, нашедшего дом.
Жизнь часто предлагает неожиданные замены. Иногда, чтобы обрести счастье, нужно не взять, а отдать. И тогда пустота заполнится не лаем под окном, а тихим мурлыканьем благодарности где-то там, за горизонтом твоего эгоизма.
