С горечью сожалею, что влезла в жизнь сына
Порой из благих побуждений мы делаем шаги, за которые потом расплачиваемся ледяным молчанием, обидой и трещинами в родственных связях. Я — простая мать, желавшая сыну лишь счастья. Но однажды сорвалось не то слово — и теперь наша семья рассыпается, как старый пряник.
Когда сын женился, я скептически отнеслась к его выбору. Его избранница, Ярослава, воспитывала сынишку от прошлого брака — семилетнего Артёма. Мы с отцом промолчали, хотя мечтали, чтобы он выбрал девушку без груза прошлого. Но приняли её, ласкали мальчонку, звали в гости на пироги. Казалось, между нами завязалась робкая, но искренняя близость.
Зажили вместе, а через год родился общий малыш — наш внучок Стёпка. Всё шло гладко. Правда, бюджет держали раздельный. Мне это резало слух: какая же семья без общего котла? Но решила не лезть — мол, у молодых свои порядки.
Всё перевернулось, когда сын объявил о планах взять ипотеку. Оказалось, платить будет лишь он. Мол, «моя идея — моя ответственность», а жена, дескать, с детьми сидит. Но квартира-то общая! А если развод? Где гарантии?
Не сдержалась. Пригласила сына на чай и выпалила:
— Ты вдумайся! Если что — она с двумя детьми останется в жилье, а тебя выставят, как щенка! Да ещё кредит на шее висеть будет. Неужто не видишь? Любовь — любовью, а бумаги надо честно делить!
Сын побледнел, вскочил из-за стола:
— Мам, да как ты можешь?! У нас всё крепко! Ты сразу к худшему?
Я аж поперхнулась. Да я же не о разводе! Хотела уберечь, как курица цыплёнка. Разве нет у матери права переживать?
Увы, вышло иначе. Сын, видимо, в расстройстве пересказал жене наш разговор. А та… Отрезала все мосты. Не звонит, смс игнорирует. Даже Стёпку запретила приводить.
Сын позже признался: зря, мол, выболтал, теперь сам меж двух огней. Говорит, Ярослава в обиде — мол, «свекровь нам счастья не желает», будто сглаз наводит.
На прошлой неделе не выдержала — примчалась без звонка. Хоть взгляну на внука, объяснюсь. Но едва переступила порог — невестка молча надела шубу, собрала детей и вышла вон. Даже взглядом не удостоила.
Сижу на их кухне, сердце комом. Вспоминаю, как впервые встречали их: сын сияет, Ярослава робко улыбается, Артёмка тянет ко мне ручонки: «Бабуля, печенье дашь?»…
А теперь — стена. Вычеркнули, как старую газету. За пару неосторожных фраз.
До сих пор ноет внутри. Хотела как лучше — предупредить, защитить. Ведь плоть от плоти моей — сынок. Но, видно, материнское сердце иногда слепнет от тревоги.
Теперь я — чужая на их празднике жизни. Простит ли? Услышу ли ещё звонкий смех Стёпки в нашем доме?
Остаётся лишь глотать слёзы да корить себя. За то, что не смогла вовремя прикусить язык. За то, что забота, как медведь в посудной лавке, ломает хрупкое стекло доверия.
Если вы на моём месте — остановитесь. Порой доброе слово, брошенное не в час, губит больше, чем годы вражды.
