Почему, когда тёща слегла, я не в силах даже воды ей подать
Если вам кажется, будто вы наслушались историй о кошмарных свёкрах — моя заставит пересмотреть все шаблоны. Эта женщина превратила мои годы замужества в бесконечную мелодраму, где мне отведена роль терпеливой снохи, ежедневно глотающей унижения, колкости и ядовитые шутки «про тётку с Уралмаша». И вот теперь, спустя восемнадцать лет, когда жизнь будто давала передышку, судьба подкинула новый сюжет — у неё инсульт.
И знаете, чего теперь ждут? Чтобы я бросила детей, карьеру в «Газпроме», где наконец-то доверили проект, и сутками вытирала слюни, меняла подгузники и пела «Спят усталые игрушки» полупарализованной женщине. Обязана, понимаете? А я не могу. Не хочу. И дело не только в том, что у самой двойня в садике и ипотека за трёшку в Мытищах. Дело в памяти.
Не забуду, как она явилась на нашу с Дмитрием свадьбу, держа за руку его бывшую — Ленку из военкомата. Чуть не сбежала тогда из ресторана «Царская охота», разрезая торт ножом с дрожащими руками. Как шептала моим детям, что «папа когда-нибудь женится на умной», пока я разгружала посудомойку. Как ставила спектакли для родни, изображая меня пьяной кукухой, хотя это я три года таскала чемоданы в «Аэрофлоте», пока её сын «искал себя» между PlayStation и пивным ларьком.
Теперь же, по её логике, я должна «вернуть добро» за «помощь с внуками». Хотите правду? Её помощь — это ор на всю квартиру, когда малыш плакал: «Ты что, дура, не видишь — у него газики! Где твой плантекс?». А её дочь от первого брака, Татьяна Валерьевна, трижды замужем и с квартирой в Рублёвке, даже трубку не берёт. Будто не её мать в больнице имени Боткина.
Сергей, муж, как водится, встал горой: «Мама же одна!». У неё талант — шепнуть сыночку на ушко пару фраз, и вот он уже грозится подать на развод, если я «проявлю чёрствость». После шестнадцати лет брака!
Моя бабушка, царство ей небесное, всегда учила: «Терпи, Катюша, Бог всё видит». Но где тут терпеть, когда внутри — Уралмаш в час пик. Не могу я стать сиделкой для женщины, которая двадцать лет поливала меня грязью. Да за чужую бабушку из соцслужбы плакала бы, перевязывая бинтами. А за неё… Боюсь, сорвусь, выкрикну всё, что копилось с тех пор, как она «случайно» вылила мой паспорт в борщ.
И нет, я не бесчувственная. В прошлом году нянчилась с соседкой-инвалидом, пока её родня в Сочи отдыхала. Но здесь — не могу. Пусть осуждают, пусть тычут пальцами. Кто хочет — пусть заберёт её в свою хрущёвку и кормит манной кашей под сериалы про «Дом-2».
А всем будущим тёщам скажу: ваша сноха — не служанка из ЖЭКа. Когда-нибудь и вам придётся попросить у неё не прощения, а стакан воды с таблеткой. Задумайтесь сейчас. Пока ещё не поздно.
