Свекровь протянула руку помощи, но за ней скрывалось иное
Когда у нас с Дмитрием появился сын, я не ожидала участия его матери. Решили справляться вдвоём — наш выбор, наш крест. Свекровь изредка заглядывала на полчаса, приносила ватрушки, кивала вежливо и удалялась. К такому ритму я привыкла, не требуя большего.
Однако в среду вечером раздался её звонок:
— Могу присмотреть за малышом, если нужно. Завтра или в субботу.
Я едва не выронила трубку. Раньше — ни намёка, ни интереса. Ледяная учтивость без тепла. И вдруг — предложение?
Согласилась, борясь между благодарностью и подозрением. Может, раскаялась? Или прозрела сердцем?
В субботу она явилась с погремушками, распашонками и термосом с кашей. Улыбалась, приговаривая: «Соскучилась по мальчугану». Не веря до конца, я отпустила ситуацию. Гуляла в парке одна — впервые за полгода ощутила, как воздух наполняет лёгкие.
Её визиты участились: раз, потом два в неделю. Сама звонила, уточняла время, таскала баночки с питанием. Дмитрий умилялся: «Видишь, мать меняется». А мне чудилось подвох. Слишком идеально, словно за ролью заботливой бабушки прятался чужой сценарий.
Разгадка пришла нежданно. Её телефон, оставленный на диване, вспыхнул уведомлением: «Менеджер агентства». Любопытство взяло верх. А затем — её шёпот из кухни:
— Показы только в дни, когда я с внуком. Ключи будут у меня — смогу отлучиться.
Всё завертелось. Её «забота» оказалась ширмой. Путь к свободному доступу в квартиру, пока риелторы водят клиентов.
Вечером, пряча дрожь в голосе, спросила Дмитрия:
— Твоя мать продаёт квартиру?
Он пожал плечами:
— Говорила, что хочет переехать. Ближе или компактнее…
Вот и правда. Не любовь, не родство. Холодный расчёт. Мы с сыном стали элементом её схемы — не семьёй, а тактической выгодой.
Слёз не было. Только ярость — от осознания, что поверила в мираж. Мечтала, что наконец обрела родственную душу, а оказа
