Мы не позвали моего брата на свадьбу — и даже спустя годы не могу заглушить эту боль.
Решение родилось в спешке, под гнётом обстоятельств и горячих споров, где эмоции затмили разум. Но шрам от него остался со мной навсегда.
В детстве мы с Сергеем были как две половинки одного целого. Дворовые приключения, тайны за гаражами, походы в «Пятёрочку» с потрёпанной тысячерублёвкой — он всегда был рядом. Если я пугалась грозы, он закрывал мне уши ладонями. Если рыдала из-за двойки, подкидывал в рюкзак смешного кота из стикера. Вместе росли, но взрослели вразнобой.
К шестнадцати годам наши дороги стали расходиться. У него начались проблемы: прогулы, скандалы с отцом, ночные побеги. Годы молчания. Но где-то в глубине я помнила: это мой брат. Даже потерянный — часть моей души.
Когда мы с Игорем задумали свадьбу, я металась. Тема Сергея стала минным полем. Он злился, что я забывала о нём. Я — что он не спросил ни разу, как моя учёба. Мать шептала: «Позовёшь — будет сцена, испортишь праздник». А я мечтала просто пережить этот день без слёз.
Его не пригласили.
Я отправила СМС: «Поймёшь, наверное. Сейчас не могу. Прости». Ответа не пришло. На свадьбе я смеялась, танцевала, ловила букет. Но краем глаза всё искала в толпе его взъерошенную чёлку, шрам на левой брови, старую куртку с оторванным рукавом. Его не было.
Прошли годы. У меня своя квартира в Люберцах, дочь-первоклашка. Но когда вижу в метре мальчишек-близнецов, сердце падает в пятки. Писала в «ВК» — читал и молчал. Звонила пьяной в три ночи — трубку бросал. Может, потому что ждал приглашения, а я его предала.
Иногда рана болит не от отказа, а от того, что в тебя перестали верить. Что ты способен измениться. Что достоин второго шанса.
Не знаю, прощу ли себя. Но если он когда-нибудь постучится в дверь — открою. Не моргнув. Потому что семья — не про идеальных людей. Она про то, чтобы снова собрать разбитое, даже если осколки впиваются в ладони.
