КАК СЛОВА МУЖА ПРОСРОЧЕННОМ СРОКЕ ГОДНОСТИ ПОМОГЛИ 47-ЛЕТНЕЙ ЖЕНЩИНЕ НАЧАТЬ НОВУЮ ЖИЗНЬ
Я не верила своим ушам, глядя на котлеты, которые только что достала из духовки и которые немного подгорели по краям.
— Твой срок годности истек. Я хочу развода, — сказал муж, отодвигая тарелку. Он произнес это с такой простотой, будто говорил о новом повышении цен на бензин. Я застыла с деревянной лопаткой в руках. Кактус на подоконнике гордо поднял одну из своих скрюченных колючек, как если бы подтвердил его слова: “Да, твой ресурс исчерпан”. Мне сорок семь лет, и мы с Андреем прожили вместе двадцать лет. Наш сын, Антон, давно учится в другом городе, ипотека почти выплачена. И вот так, всего одним махом, — “Истек срок годности”.
Всё вокруг казалось черно-белым кадром из старой советской передачи “Время”. Я мрачно смотрела на подгоревшие котлеты и думала: “Может, можно обрезать обугленное и не выбрасывать? Или слишком поздно?” Странно, как мозг цепляется за мелочи, когда происходят действительно ужасные события.
Отношения, подтачивающие рутину
С начала весны в доме витало напряжение. Андрей задерживался на работе, а на выходных погружался в отчёты, которые ему свалил новый начальник. Я тоже была поглощена офисной жизнью: сводила бухгалтерию, сортировала кипы бумаг, а по вечерам лежала на диване, гладя нашу кошку Муську. Мы почти не разговаривали, за исключением “Купи молоко”, “Зачисли деньги на карту”, “Кто сегодня за посуду?”. Плотная усталость возросла между нами в виде высокого забора.
Сыну Антону девятнадцать, он учится в другом городе и живёт в студенческом общежитии. С нами видится редко, но иногда звонит, просит немного денег. Этим летом он приезжал на каникулы: мы планировали устроить шашлыки на даче, но что-то не сложилось — то погода неподходящая, то Андрей слишком устал. Я уже тогда почувствовала, как будто мы стали соседями, а не супругами.
И вот вчера я услышала окончательный приговор: “Твой срок годности истёк”.
Вспышка конфликта
На самом деле, почва для развода зрелась уже давно. Пару недель назад на кухне забилась раковина, я вызвала сантехника, и вдруг Андрей объявил: “Это мужское дело, сиди, не вмешивайся”. Почему он так сказал? Он ведь сам обычно таким не занимался вечерами. Однако, обвинение в мой адрес имело место быть — мол, не могла подождать? Словно ему важно было меня упрекнуть в беспомощности.
Потом случился странный случай: соседка по этажу, тётя Галя, спросила нас на лестнице с улыбкой: “Андрюш, Надюш, у вас годовщина скоро же? Пригласите?” Мы с Андреем переглянулись — она прошла месяц назад, и мы оба о ней забыли. Тётя Галя взглянула на нас с сочувствием, словно уже понимала, что у нас неприятности.
Я всё равно не ожидала такой прямолинейности:
— Развод? Серьёзно?
— Серьёзно, — сказал Андрей, не заглядывая мне в глаза. — Я устал. Всё это давно тянется.
Попытка осознать и приспособиться
В ту ночь я провела время на старом диване, где обычно смотрела сериалы. Муська, чувствуя моё состояние, тихо мурлыкала у ног. Андрея я почти не слышала — он закрылся в спальне. Утром я машинально поставила кофе вариться, глядя на горшок с кактусом, и думала: “Вот и ему не повезло. Стоит в углу, аль не цвёл давно. Когда-то цвёл, пусть и всего раз”.
Хотела я поговорить с Андреем по душам, но не было сил. Уехала на работу, стараясь держаться. В офисе кипы документов, серые папки, рассеянные коллеги, играющие в “Балда” на рабочих компьютерах во время обеда… А я никак не могла сосредоточиться. Мысль “Я, что ли, просроченная консерва?” билась в голове.
Позвонила сыну ближе к вечеру:
— Антош, у нас тут случилось… Папа хочет разводиться.
Он помолчал, затем ответил:
— Мам, я давно чувствовал, что что-то не так. Если будет совсем трудно, я на твоей стороне, — как бы извинительно добавил он. — Только не позволяй себя унижать, ладно?
Я слышала, как он беспокоится. Вроде бы взрослый, но ещё ребёнок, и родители у него одни, а всё рушится.
Вмешательство свекрови
Сама свекровь позвонила на следующий день. Обычно она спрашивает о голубях на балконе, но на этот раз без утайки начала:
— Говорят, у вас развод? Андрей толком ничего не сказал. Как можно бросать семью в таком возрасте?!
Я, не зная, что ответить, промямлила:
— Это не я предложила.
— Значит, недоглядела, не уследила. Вы уже не дети, Надь. Андрюшеньке скоро сорок восемь! Надо было бы беречь его, а ты — работа, отчёты…
Я чуть не разразилась, но сдержалась: бессмысленно с ней спорить. Свекровь живёт в деревне, проводит дни на грядках с младшей сестрой и внуками племянницы. Знает наши дела только по редким звонкам. Но всегда уверена, что виновата именно я.
Собеседование за кухонным столом
В субботу мы с Андреем наконец-то поговорили “по-взрослому”. Он вышел из ванной, небритый и хмурый, и сел напротив. На стене висели советские часы с кукушкой от бабушки — кукушка давно застряла и молчит уже пятый год. Символично, и время в нашей семье будто застыло.
— Я принять решение не передумаю, — тихо сказал Андрей, отодвигая чашку с чаем. — Я устал, Надя. Ни о каких чувствах речи нет. Эта квартира не стоит связей между нами. Можешь здесь остаться. Я не настаиваю на срочной продаже. Но хотелось бы половину стоимости. Вероятно, сниму себе жильё, а там посмотрю.
Я глядела на старый стол и линялую клеёнку в клеточку, слушая этот почти деловой монолог. Как будто два партнёра обмениваются мнениями о финансовом отчёте. Но за плечами у нас двадцать лет. Меня охватило горькое чувство, и хоть стыдно, но трудно не заплакать.
— Понятно, — ответила я, стараясь не уронить голос. — Хорошо, развод — так развод.
Мы ещё помолчали. Я почувствовала странное облегчение, будто взяла груз с плеч. Да, остаться одной в конце сорокалетия страшно, но ещё страшнее продолжать жить, когда никому не нужен.
В родительском доме
На другой день я отправилась к маме. Живёт она в старой панельке с дребезжащим лифтом, которым всегда страшно пользоваться. Мама открыла дверь, увидела мои слезящиеся глаза. Сразу обняла, повела на кухню. Всё угрозно для меня: старый шкаф с потёртыми кастрюлями, стопка эмалированных мисок, кухонный табурет бабушки.
— Не хотите попробовать помириться? — спросила мама, наливая чай в кружку из девяностых. — С твоим отцом мы тоже еле избежали разрыва. Но пережили, мы из другого теста, выдержали.
— А Андрей… — я хотела что-то разумное ответить, но понимала, что слов не найду.
За окном облупившиеся стены подъезда, под которыми рос пурпурный куст. Зимой он проявлял жалкий вид, но каждую весну возрождался. “Всё можно вернуть к жизни, — мелькнула мысль. Но я понимала, что не хочу оживлять то, что умерло.
Кактус и его бутон
Я вернулась в почти пустую квартиру — Андрей уже собрал часть вещей и перебрался к знакомым. Вероятно, искал жильё ближе к работе. Я прошлась по комнатам и остановилась у окна: мой усталый кактус наклонился к стеклу. Вдруг я заметила маленький бутон. Белый, едва видимый. Я удивленно вздохнула: “Не может быть. Пять лет не цвёл…”
У меня на сердце было и грустно, и чуть радостно. Казалось, природа напомнила мне, что даже забытый, унылый кактус может преподнести сюрприз, если дождаться нужного момента.
Я включила радио — передача обсуждала рост тарифов на коммунальные услуги и курс валют. Эти темы волновали меня куда меньше, чем бутон на кактусе. Возможно, из-за таких мелочей и держимся на плаву.
Разговор с сыном и новые планы
Через день позвонил Антон:
— Мам, папа сказал, что он съехал. Всё в порядке?
— Да, — отвечаю. — Вернее, не совсем, но я ещё не решила, что дальше. Рассмотрю варианты с квартирой и работой…
— Я сессии не завалю, обещаю. И если нужно, могу вернуться на каникулы, помочь тебе с переездом.
— Спасибо, сынок, — мне сразу стало теплее. — Только учёбу не бросай.
Слыша его спокойный, заботливый голос, я поняла: не всё так плохо. У меня есть взрослый сын, который готов помочь. И у меня есть мама, хоть мы и не всегда согласны. И, в конце концов, у меня есть я сама — способная начать заново.
Осторожный оптимизм
Две недели спустя я взяла внеплановый отпуск, чтобы разобраться с документами и разделить имущество, а главное — упорядочить свои мысли. Кошка Муська удивлённо следила, как я мою окна и пересаживаю кактус в новый горшок. Пусть и мелочь, но приятно.
Утром, проверяя почту, я вдруг ощутила прилив энергии. Внезапно вспомнила, что когда-то мечтала научиться водить машину. Может, сейчас самое время? И записаться на йогу. И на даче у мамы в деревне сделать косметический ремонт, покрасив старый амбар, который вот-вот рухнет.
На кухне, пьющая горький кофе, я смотрела на распустившийся белый цветок кактуса — он был как детский сувенир на деревенской ёлке. Я с трудом сдержала улыбку. Никогда бы не подумала, что такой маленький акт может вызвать такую надежду.
Этот путь не будет легким: развод, требования свекрови, объяснения родственникам. Но я уже не чувствую себя “просроком”. Я просто человек, который вышел из зимней дремоты в новую весну.
Несколько дней назад тётя Галя словила меня у лифта:
— Надь, куда ты так рано?
— Да вот на курсы вождения записалась, — ответила я.
— Это хорошо, — замечает она, её взгляд жизнерадостный, — главное, себя не бойся.
И вот я иду к автобусной остановке, мысленно перечисляя дела на день. Над головой серые облака, мелкий дождь, но в сердце у меня поёт маленькая птичка — есть что-то живое, готовое к переменам. Может, это и есть моё новое “цветение”? Не роза, но живое и настоящее, как бутон на старом кактусе.
В конце концов, если кактус смог — почему бы и мне не начать заново?
