**Дневник. Запись от 15 октября.**
Не взяла ребёнка из детдома. Взяла чужую бабушку из дома престарелых — и ни капли не жалею.
Когда кто-то усыновляет ребёнка — все одобряют, умиляются, восхищаются. Благородно, правильно, трогательно до слёз. А если сказать, что я сделала похожее, но совсем другое? Не в детский дом поехала — в дом престарелых. И забрала оттуда бабушку. Не свою. Чужую. Ту, о которой все забыли. И знаете, сколько людей тут же показали на виски пальцем?
— Ты рехнулась? Сама с двумя детьми, денег не хватает, а ты ещё и старушку в дом привела?! — вот что я услышала. Даже подруги не поддержали. Даже соседка тётя Марина, с которой на лавочке чай пили, только головой покачала.
Но я не стала слушать. Потому что знала — поступаю правильно.
Раньше нас было четверо: я, мои девочки — Катя и Лиза, и моя мама. Жили душа в душу, заботились друг о друге. Но полгода назад мамы не стало. Удар, от которого до сих пор болит сердце. Пустота в квартире, в душе, в привычках. Диван, где она сидела, теперь пуст. Утро на кухне — тишина, без её смеха и разговоров… Мы остались втроём, и вдруг стало так одиноко.
Прошло время. Боль притупилась, но пустота — нет. И однажды я проснулась с мыслью: у нас есть дом, есть тепло, есть руки, готовые обнять. А где-то в четырёх стенах сидит человек, которого никто не ждёт. Почему бы не поделиться теплом?
Бабушку Валю я знала давно. Это была мама моего друга из школы, Серёги. Добрая, весёлая женщина, которая угощала нас пирожками и смеялась так заразительно. Но Серёга запил — и к тридцати годам превратился в опустившегося человека. Потом отнял у матери квартиру, продал, пропил деньги и исчез. А Валентина Петровна оказалась в доме престарелых.
Мы с девочками иногда навещали её. Привозили яблоки, пряники, домашние щи в контейнере. Она улыбалась, но в глазах у неё стояло что-то страшное — одиночество и стыд. И тогда я решила — не оставлю её там. Обсудили с дочками. Катя сразу согласилась, а маленькая Лиза радостно закричала: «У нас снова будет бабушка!»
А вот как плакала Валентина Петровна, когда я предложила ей переехать к нам… Она сжала мою руку и не могла остановить слёзы. А когда мы увозили её из дома престарелых, она была как ребёнок — с одним чемоданчиком, дрожащими руками и такой благодарностью в глазах, что у меня комок в горле встал.
Теперь мы живём вместе уже три месяца. И знаете, я поражена — сколько в этой хрупкой старушке силы! Каждое утро она встаёт раньше всех, печёт оладьи, варит кисель, убирает квартиру. Она будто ожила. Мы с девочками шутим, что баба Валя — наш вечный двигатель. Она играет с Лизой, рассказывает сказки, вяжет носки, шьёт платья куклам. В доме снова стало уютно.
Я не героиня. Не хотела никого спасать. Просто поняла — когда теряешь родного человека, кажется, будто никто его не заменит. Но это не так. Добро возвращается. Если в твоей жизни не стало бабушки, которая пекла тебе любимые пироги… Может, стоит подарить дом той, которую забыли?
Да, я не взяла ребёнка из детдома. Но я забрала бабушку из одиночества. И, может быть, в этом не меньше любви.
