Младший внук — разве он не родной? Почему свекровь любит одного, а про второго будто забыла…
Порой самые глубокие раны оставляют не враги, а те, кого мы называли семьёй. Это моя история. Меня зовут Анастасия, и вот уже семь лет я замужем за Дмитрием. У нас растёт прекрасный сын Миша. Но с первого дня его жизни рядом с нами — холодное молчание его бабушки, моей свекрови.
Всё началось задолго до рождения Миши. Когда мы с Дмитрием встретились, он уже два года как развёлся. Его сыну от первого брака тогда было пять. Дмитрий честно говорил, что помогает бывшей жене и видится с сыном, но подчёркивал — между ними всё кончено. Мы оба верили, что сможем построить новую жизнь.
Свекровь с самого начала избегала меня. Не грубила, но держалась отстранённо. Я догадывалась: может, она всё ещё ждала, что первая невестка вернётся. Возможно, видела во мне чужую, хотя Дмитрий ушёл сам, задолго до нашей встречи. Я старалась не замечать её холод. Но то́, что случилось потом, ранило больнее любых слов.
Когда родился Миша, свекровь даже не позвонила. Ни поздравлений, ни визита — полная тишина. В это же время старшего внука она забирала каждые выходные, водила в театры, баловала подарками. А Миша будто не существовал.
Дмитрий расстраивался, но верил, что она одумается. «Мама просто консервативна, — повторял он. — Дайте ей время». Предложил привезти Мишу сам, но я отказалась. Как доверить ребёнка человеку, который даже не взглянул на него?
Шли годы. Нашему сыну уже четыре. Он весёлый, любознательный мальчик. К нему часто приходит старший брат — они подружились, несмотря на разницу в возрасте. Мои родители души не чают во внуке, проводят с ним каждые выходные. Но его вторая бабушка так и не появилась.
Ни на один день рождения, ни на праздники. Мы не напоминали — зачем унижаться? Внутри копилась обида, и я смирилась: если не нужна — пусть так и будет. Не бабушка, а просто посторонний человек.
Но больнее всего было видеть глаза Дмитрия. Он молчит, но я знаю — ему тяжело. Он всегда считал маму доброй. Не понимает, как она может игнорировать собственного внука. Мы обсуждали это не раз. Он пытался говорить с ней, но она отмахивалась: то здоровье плохое, то дела.
Я вижу, он всё ещё надеется. Что однажды она постучит в дверь, принесёт пирог и скажет: «Простите, я была не права». Но я больше не жду. И не хочу, чтобы Миша рос в ожидании того, что никогда не случится.
Мы дали сыну всё: любовь, заботу, поддержку. У него есть родители, любящие дедушка и бабушка, старший брат. Если свекровь не хочет быть частью его жизни — её право. Я не стану навязываться.
Но иногда я думаю: а если Миша спросит? Почему у брата есть бабушка, а у него нет? Что я скажу? Что она его не любит?
Я не хочу, чтобы он чувствовал себя ненужным. Но и обманывать не стану. Пусть знает: любовь не выпрашивают. Её либо дарят от души — либо её нет.
Дмитрий пока не теряет надежды. Он верит, что мать опомнится. А я просто молюсь, чтобы Миша не ощутил того холода, который когда-то коснулся меня. Ведь нет ничего больнее, чем равнодушие родных.
И если свекровь прочтёт эти строки — пусть помнит: дверь нашего дома ещё открыта. Но не навсегда. Любовь внука нужно заслужить — не обещаниями, а делами. Пока не поздно.