После встречи с отцом мой сын объявил, что больше меня не любит
Когда мы с мужем развелись два года назад, мне казалось, что мы расстались цивилизованно. Без скандалов, без громких хлопаньев дверьми. Просто перестали быть счастливы вместе. Я не чинила препон его встречам с сыном — наоборот, всегда повторяла, что ребенку нужен отец. Хотел видеться — ради Бога. Хотел забирать к себе — тем лучше, лишь бы нашему Вове было хорошо.
Сейчас Вове семь. На днях закончились осенние каникулы, и бывший муж настоял, чтобы сын провел их у него. Я не спорила. Даже обрадовалась: пусть пообщаются, проведут время вместе — это же замечательно.
Но уже через пару дней я почувствовала неладное. Звонила Вове — он не подходил. Телефон брали то бывший, то его мама, моя экс-свекровь, и каждый раз звучало одно и то же: «Вова на прогулке», «он увлечен игрой», «не может подойти».
Меня это насторожило. Я же мать. Разве я не вправе услышать голос своего ребенка, узнать, как у него дела? Почему они прятали от меня его настроение, его мысли? Что там происходило?
Когда каникулы закончились, бывший привез Вову домой. Я открыла дверь — и сердце тут же сжалось. Сын был другим. Непривычно молчаливым, взгляд стеклянный, губы сжаты в тонкую ниточку. И дело было не в усталости. Это была обида.
Я присела рядом, осторожно положила руку ему на плечо.
— Вовушка, родной, как ты? Соскучился?.. — попыталась обнять его.
Но он резко отпрянул и, глядя в пол, четко произнес:
— Я тебя больше не люблю.
Вы когда-нибудь слышали, как трескается лед на душе? Вот в тот момент я услышала. Он сказал это спокойно, но в этих словах было столько ледяного равнодушия, будто говорил чужой.
У меня перехватило дыхание. Я не нашлась, что ответить. Лишь поздно вечером, собравшись с духом, попробовала осторожно поговорить. И тогда он выдал.
Оказалось, у папы и бабушки он наслушался, какая я плохая: злая, токсичная, специально разрушаю их жизнь, не даю им быть семьей, а папа из-за меня «страдает». Они методично закладывали в ребенка этот бред.
Я слушала — и руки сами сжимались в кулаки. Как можно так поступать с семилетним? С собственным сыном? С внуком? Я же никогда не настраивала Вову против них, не вываливала на него взрослые обиды. Берегла его.
А они? Они украли у него доверие ко мне.
Теперь я больше не отпускаю Вову к отцу. Да, звучит жестко, но я обязана защитить своего ребенка. Не позволю, чтобы его маленькое сердце снова превратили в полигон для взрослых войн.
Я — его мать. И пока они не научатся быть людьми, а не манипуляторами, пусть идут лесом. Может, когда-нибудь я передумаю. Но точно не сейчас.
