В одном из обычных супермаркетов Москвы царила привычная суета. Люди сновали между стеллажами, тележки скрипели, воздух гудел от разговоров. Среди этого будничного хаоса одна сцена резко бросилась в глаза пожилой женщине, разглядывавшей молочные продукты.
Её внимание привлёк невысокий старик с седыми висками и усталыми, но добрыми глазами. Он медленно толкал тележку, а рядом разыгрывалась настоящая драма — его внук, лет четырёх, закатывал сцену на весь магазин.
Мальчик, будто ослеплённый изобилием, хватал всё подряд. Конфеты, пряники, йогурты с яркими картинками — его ручонки тянулись к каждой полке, а ноги отчаянно дрыгались. Он визжал, швырял упаковки овсянки на пол и смотрел на деда обиженным взглядом, словно тот был виноват во всех несправедливостях мира.
Но дедушка… оставался спокоен. Ни тени раздражения, ни единого резкого слова. Только тихий, будто убаюкивающий голос:
— Потерпи, Ваня. Скоро закончим. Ты умничка. Осталось чуть-чуть.
Ребёнок не унимался. Казалось, в нём включилась какая-то бешеная пружина — он хватал с полок всё, что видел, кричал, даже запустил пакетом сушек в продавщицу. Некоторые покупатели бросали осуждающие взгляды, другие отворачивались, стараясь не встретиться глазами.
А старик… был всё так же невозмутим.
— Держись, Ваня. Уже скоро касса. Чуть-чуть — и мы дома, — шептал он, будто заклинание, успокаивая не только внука, но и себя.
У кассы истерика достигла предела — мальчик швырнул в кассиршу коробку с зефиром. В воздухе повисла напряжённая тишина.
— Тихо, Ваня, тихо… — снова сказал дед, поднимая упавшую сладость. — Вдохни… выдохни… ты справишься, дружок.
Пожилая женщина, наблюдавшая за этим с самого начала, не выдержала. Её поразило, с каким терпением и нежностью мужчина справлялся с этим безумием.
Когда старик вышел на улицу и начал раскладывать покупки в багажник своей «Нивы», она подошла.
— Извините, — сказала она, — но я не могла пройти мимо. Вы потрясли меня своим самообладанием. Я бы уже давно сорвалась. Какая выдержка! Хотела бы я научиться такому спокойствию. Вашему внуку, Ване, очень повезло с дедом.
Мужчина вдруг рассмеялся.
— Ох, спасибо, дорогая, — ответил он, — но вы немного перепутали. Я — Ваня. А этот маленький ураган — Миша.
Женщина на мгновение застыла, а затем тоже рассмеялась.
И только тогда до неё дошло: всё это время дед уговаривал не внука — он уговаривал себя. Напоминал себе не срываться, не кричать, не терять контроль. Он повторял не имя Миши — он повторял своё. Напоминал себе, что он взрослый, что должен держаться.
И в этом — самая настоящая любовь. Не только к внуку, но и к себе. Потому что каждому из нас иногда нужен кто-то, кто скажет: «Ты справишься. Ты молодец. Скоро конец». Даже если этот кто-то — ты сам.