Я устала от вечного вмешательства свекрови
Когда я выходила замуж за Дмитрия, мне казалось, что главные испытания в браке — это ипотека, дети и быт. Но жизнь быстро расставила всё по местам: настоящей проверкой моего терпения стала не усталость от бессонных ночей, а бесконечные придирки свекрови.
С самого начала между нами пробежала чёрная кошка. Её раздражало абсолютно всё: как я одеваюсь, как готовлю, как воспитываю нашего Серёжу, как поддерживаю порядок. Но больше всего её злило то, что я не молчу. Я не из тех покорных невесток, что глотают обиды, стиснув зубы. И, кажется, именно это выводило её из себя.
Сперва она прицепилась к моей кухне. Ну не люблю я печь! Не лежит душа к пирогам, да и не вижу в них пользы — зачем тратить время на то, что сама не ем? Но для свекрови это звучало как приговор.
«Раз пирожков печь не умеешь — значит, и хозяйка никудышная!» — заявляла она, появляясь на пороге с очередным караваем. — «Хоть мать сына накормит, раз жена руки не приложит».
Дима, конечно, благодарно принимал угощения, а потом рассказывал, как коллеги вмиг растащили его по офису. А свекровь расхаживала довольная, будто медаль за подвиг получила. Мне было неприятно, но я терпела. Пока.
Но кухня была только началом. Дальше — больше. Её бесило, как я убираюсь. По её мнению, полы нужно драить только на корточках, швабра — удел лентяек. Нижнее бельё, оказывается, нельзя закидывать в машинку — только руками, да с мылом. Гладить надо всё — даже простыни и носки! Потому что она «так всю жизнь делала». А я? А я считаю, что в наше время превращаться в крепостную — это, мягко говоря, перебор.
Моя стиралка и сушилка — верные помощницы. Вещи я аккуратно складываю, а утюг достаю, только если реально помялось. Я уверена: женщина не обязана днями пропадать у плиты и корыта. Особенно если работает наравне с мужем.
Но свекровь добралась и до моей внешности.
После повышения я наконец позволила себе немного расслабиться: записалась в салон, стала ходить на массажи, подтянула фитнес. Вроде бы ничего особенного. Но свекрови хватило одного взгляда, чтобы возмутиться:
«На кой эти ваши салоны? Воды из-под крана мало? Вот мы раньше лицо хозяйственным мылом умывали, волосы ромашкой ополаскивали — и все завидовали!»
Хуже всего, что Дима начал её поддерживать. Сначала вполголоса: «Может, правда, перестанешь деньги на ветер пускать?» — а потом всё громче. Оказалось, его беспокоит, что я «слишком много трачу на себя». Ему бы новую машину, дачу, накопления. А я, выходит, транжирка.
Тут у меня лопнуло терпение.
«Ты серьёзно? — спросила я. — Я вкалываю не меньше тебя. Вношу свою долю в бюджет. Сын одет, обут, накормлен. Дом в порядке, ужин готов. Никаких любовников, никаких гулянок. Почему я не могу позволить себе хоть немного комфорта?»
Он промолчал. А я не остановилась.
«Если мои траты тебе не по душе — собирай чемодан и переезжай к маме. Пусть кормит тебя пирогами, носки вручную стирает и объясняет, как надо жить. А я устала оправдываться за то, что хочу нормальной жизни».
Не знаю, что он почувствовал. Но после этого свекровь притихла, а Дима стал осторожнее в словах. Видимо, поняли: я не намерена молча гнуть спину под чужую дудку.
Нет, я не думаю, что свекровь — злодейка. Наверное, она хочет как лучше. Но «как лучше» — это не значит «как она хочет». Я больше не позволю никому — даже родне — указывать, как мне жить. Я не кукла для перевоспитания. Я живой человек. И имею право быть собой.
