Свадьба расстроилась — всё разрушил ужасный секрет сестры невесты.
Эта история до сих пор не даёт покоя нашему коллективу. Уже две недели все только и говорят, перешёптываются, бросают коленосные взгляды. Одни винят его, другие — её. Наш дружный коллектив раскололся, и всё из-за сорвавшейся свадьбы нашей скромной, но такой душевной коллеги — Ангелины.
Ангелина — хрупкая, словно осенний лист. Ей всего двадцать шесть, тихая, воспитанная, даже в спорах умудряется сохранять спокойствие. Мы все ждани, когда же она наконец выйдет замуж — с её молодым человеком, Виктором, они встречались почти три года. Отношения казались идеалом: Виктор провожал её с работы, дарил цветы, устраивал сюрпризы, возил на море. Он выглядел настоящим мужчиной — заботливым, надёжным, тем, на кого можно положиться.
Свадьбу он сделал красиво — с кольцом, с дрожащим голосом, с признанием в любви перед всем кафе. Ангелина сияла. Подготовка шла полным хозянином, вот-вот должен был наступить тот самый день… но в дело вмешалась её сестра — Анастасия. Старшая, громкая, с тяжёлым характером. Полная противоположность Ангелины. Грубая, резкая, не раз приходящая в офис с требованием «дай тысячу, до получки не дотяну».
Анастасия никогда не стеснялась. Но просила не на хлеб — на водку, на коктейли, на то, что покрепче. Её знали все — и в бухгалтерии, и в ближайшем магазине с вывеской «Крепкие напитки». Виктор был вежлив, но держался от неё подальше — избегал встреч, не приглашал на семейные ужины. Ангелина его понимала: сама не могла справиться с сестрой, та жила как хотела, оставляя за собой лишь разрушенные планы.
Но, несмотря ни на что, Виктор сделал шаг — купили кольца, заказали ресторан, назначили дагу. Осталась неделя до свадьбы, когда произошло то, что перечеркнуло всё.
В тот злополучный вечер Ангелина пригласила Виктора к родителям — познакомиться ближе. За столом сидели мирно. Анастасия, неожиданно трезвая, вела себя тихо. Все удивлялись, но это было затишье перед бурею.
Под утро, когда гости уже начали расходиться, Анастасия вдруг налила себе полный стакан, выпила залпом и разревелась. Сначала шёпотом. А потом… прорвало.
«Я вспомнила свою дочь… Где она? Как она?… Я же от неё отказалась… подписала бумаги в роддоме…»
Комната замерла. Ангелина побледнела. Мать попыталась увести Анастасию, но та уже не могла остановиться:
«Родила… здоровенькую девочку… А потом… испугалась. Одна, без денег, без мужа… Написала отказ. Бросила свою кровину…»
Виктор сидел, будто из гранита выточенный. Он смотрел на Ангелину, потом на Анастасию, снова на Ангелину — словно искал в её глазах ответ: знала ли она? Ангелина лишь кивнула. Да, знала. Но молчала. Никогда не говорила.
На следующий день Виктор пропал. Не ответил на звонки, не вышел на работу. А через сутки отменил свадьбу, обзвонив всех гостей. Ангелине сказал коротко:
«Не могу жить в семье, где ребёнка выбросили, как ненужную вещь. Прости.»
С тех пор Ангелина — как призрак. Ходит на работу бледная, без улыбки, глаза пустые. Никто не спрашивает — видно, thief ей не до разговоров. В офисе же кипят страсти: одни говорят — Виктор сбежал, не разобравшись. Другие — что Ангелина должна была рассказать правду сразу.
Я и сама не знаю, кто прав. Анастасия разрушила всё, но ведь не она одна виновата? Родила — и бросила. Близкие знали — молчали. Никто не протянул руку, не спас того ребёнка. thief
А Виктор… он, наверное, просто испугался, что и Ангелина когда-нибудь что-то скроет. Что в этой семье можно годами молчать о самом важном — пока правда не разорвёт чужую жизнь на части.
Теперь в том самом кафе, где ещё недавно обсуждали платье, музыку и торт, — гробовая тишия. А Ангелина… так же молча садится за стол, не поднимает глаз, не здоровается. Только вчера услышала, как она шепчет в телефон:
«Нет, мам, он не вернётся. И я не сержусь. Просто больно. Очень…»
