Прошлое настигло: он бросил её по глупости, а через тридцать лет узнал — у него есть сын
Жизнь порой преподносит встречи, переворачивающие всё в одно мгновение. Владимир Сергеевич, депутат городской думы и человек с влиятельной фамилией, давно привык к размеренному существованию, где каждый шаг рассчитан. Но тот зимний вечер перевернул его судьбу сильнее, чем все политические решения за долгие годы.
Жалоба, попавшая в приёмную, сначала показалась ему пустяковой — женщина сообщала, что коммунальщики разорили её цветник возле дома. Секретарь пояснила: «Не простая дама — ей за пятьдесят, а выглядит на тридцать пять. Владелица сети косметических салонов. Да ещё и мать-героиня». И это имя — Анна Михайловна — задело что-то в глубине души.
— Знаешь, — пробормотал он помощнице, — у меня когда-то была жена с таким именем. Простая девушка, но красавица. Любил её, как последний дурак. Но…
Он замолчал. Это было тридцать лет назад. Тогда он был просто Вовой. Его грузинская фамилия звучала гордо, а родня требовала наследника и невесту «из своих». Аня не подходила. Бедная, но с лицом ангела и добрым сердцем. Он женился на ней наперекор всем. Но после двух лет бездетного брака сдался под давлением: «Не рожает — значит, не твоя». Он не хотел оставлять её ни с чем — купил квартиру. Только не в родном городе, а в другом, подальше от пересудов. С тех пор не видел её ни разу.
Когда служебный автомобиль подъехал к коттеджу, сердце Владимира заколотилось. У ворот стояла она. Та самая Аня. Постаревшая, мудрая, элегантная, как старинное вино. Он узнал её сразу, но сделал вид, что нет.
— Персонал, оставайтесь в машине. Я сам разберусь.
Она тоже его узнала:
— Володя? Не думала, что это ты. Как там твоя знаменитая фамилия? Или сменил?
Он опустил взгляд.
— Да. Теперь Смирнов. В девяностых пришлось. Для карьеры.
— Опять ради фамилии… Ради рода… Ничего не изменилось.
Беседа продолжилась за чаем. Аня пригласила его в дом, а Владимир украдкой разглядывал обстановку, пытаясь понять — одна ли она, замужем ли… В этот момент зазвонил её телефон. На экране — «Дима». Она ответла с теплотой:
— Привет, сынок. Всё хорошо. Так, с доктором дела решаем. Обниму позже.
Когда она положила трубку, Владимир был бледен, как мел.
— Он… рыжий… как я в молодости. Это мой сын?
Аня вздохнула:
— Да. Через месяц после твоего ухода я узнала, что беременна. Хотела избавиться, но врач отговорил. Позже мы сблизились, он стал моим мужем. Вырастил Димку, как родного. Но я рассказала ему правду — кто ты. Он знает. Но отцом считает другого. Того, кто был рядом.
По щекам Владимира потекли слёзы. Впервые за долгие годы он ощутил — всё, что делаешь, возвращается. И не всегда сладкой булочкой.
— Если хочешь поговорить — попробуй. Но не жди благодарности. Сын взрослый. Ему решать.
Когда он вернулся к машине, секретарь недоумевала — что могло произойти за десять минут у разорённого цветника?
Владимир Сергеевич сел, провёл рукой по лицу и резко бросил:
— Исправить клумбу за неделю. И пусть запомнят: за всё, что делаешь, придётся ответить. Даже если спустя тридцать лет.