**15 ноября 2023 года**
Мы с Людмилой всегда хотели быть хорошими родителями. Не деспотами, не нотациями, а просто надежной опорой. Растили сына и дочь в тепле и заботе. В доме царило взаимопонимание: не лезли в их телефоны, не отслеживали каждый шаг, не орали, не унижали. Все проблемы решали за столом, словами, а не кулаками. Я думал, что так и надо — с уважением. Но теперь вижу: дети восприняли нашу мягкость не как мудрость, а как глупость.
Может, нужно было держать их в ежовых рукавицах. Но разве можно быть жестоким к своим? Родных долго видишь сквозь розовые очки. Мы не замечали, как наши дети превращались в равнодушных, расчетливых чужаков. Не хотели верить. И зря.
Однажды я приболел и остался дома. Дочь, Катюша, не знала об этом. Ей было 17. Она пришла с подругой Аней, прошла на кухню. Достали бутылку вина, завели разговор, который я не забуду никогда.
Сначала — пустая болтовня. Потом услышал:
— Мы с Витькой опять стырили из кошелька отца денег. Даже не хватился. Ну они же у нас как лопухи — ничего не понимают…
У меня в груди оборвалось. Моя Катя, которая называла меня «папка», обнимала, смеялась, теперь говорила обо мне, будто я никто. Хамила, ржала, издевалась надо мной и Людмилой. И тут до меня дошло — это не просто слова. Это зеркало, в котором я увидел, кого мы вырастили.
Я вошел на кухню. Аня сразу замолчала. Катя не заметила, пока не услышала шаги. Обернулась — лицо побелело. В глазах — как у пойманной воровки. Мы молча посмотрели друг на друга. Я взял из холодильника воду и ушел.
Вечером поставил замок на дверь спальни. Когда Люда вернулась домой, рассказал ей. Смягчил, как мог. Она плакала. Потом призналась, что давно чувствовала холод между нами и детьми, но надеялась — возрастное, пройдет.
Дети быстро сообразили, что мы знаем. Начали атаку: «мам», «пап», помощь, улыбки. Но мы больше не верили. Через пару месяцев маски слетели. Холод, игнор, закрытые двери. Перестали притворяться.
Когда Виктору стукнуло 18, мы с Людой решили: продали трешку в Москве, купили им двушку, но оформили на себя. Себе взяли недостроенный дом в Подмосковье, доделали за год. Начали жить для себя. А дети… забыли нас.
Ни звонков, ни визитов. Только «дайте денег». Всё. Поняли: в них нет тепла. Только выгода.
Тогда приняли окончательное решение: завещания не будет. Дом, земля, счет в банке — всё фонду помощи детям. Лучше ihnen тем, кто по-настоящему в беде, чем тем, кто считает, что им все должны.
Может, когда-нибудь поймут. Что родители — не банк. Что доверие — не глупость. Что любовь — это не слепота.
А пока — живем. Спокойно. С мыслью, что поступили правильно.
**Урок:** Добро без границ становится слабостью. А дети, не знающие цены труду и уважению, превращаются в чужих людей.
