Ей было чуть за пятьдесят. Деловая, состоявшаяся женщина, у которой, казалось, всё в порядке: семья, работа, друзья, уважение. Но одно не давало ей покоя — родители. Когда-то бодрые, активные, полные жизни, теперь они словно угасали на её глазах. Как будто кто-то выключил в них свет.
Она врывалась в родительскую квартиру в Москве с запахом дорогих духов, с расписанным графиком, с головой, занятой делами. А её встречал затхлый воздух, запах вчерашних щей и старости.
Она сразу шла к холодильнику — там опять лежали засохшие продукты. Рестораны, доставки, магазины — она пыталась заменить им быт удобствами. Привозила баночки с изысканными супами, гарнирами, десертами. Привозила новую одежду — маме халат, отцу рубашку. Аккуратно вешала в шкаф, с любовью.
Но через неделю всё оставалось по-прежнему. В холодильнике — кислые щи с прошлогодней картошкой. В шкафу — её подарки с ярлыками, нетронутые. Отец — в той же клетчатой рубашке, застиранной до дыр. Мать — в старом халате, перешитом не раз.
Однажды она не выдержала. Взяла мамино пальто с каракулевым воротником, которое та носила тридцать лет, и выбросила. Вместо него подарила новую — серую шубку из норки, лёгкую и тёплую. Мама примерила.
— Ой, прямо как молодость… — улыбнулась она и бережно убрала в шкаф.
— Носи, мам! — обрадовалась дочь.
Через год мамы не стало. Разбирая шкаф, дочь нашла в глубине, в чёрном пакете, ту самую шубку. С ярлыками. Ни разу не надетую. И тогда она поняла: мама, возможно, даже не выходила в ней на улицу…
Эту историю мне рассказала моя ученица. Я слушала — и сердце сжалось. Потому что это была и моя история. Мои родители — добрые, прожившие вместе больше шестидесяти лет — тоже отказывались от всего нового. Я выбрасывала из холодильника старые кости.
— Это для уличных котов, — объясняла мама.
А кости были чёрные, протухшие, завёрнутые в газету.
Я пыталась избавляться от старой одежды. Но каждый раз ловила их испуганные взгляды. Они молчали. Не спорили. Но им было больно.
Дело не в вещах. Дело в том, что с каждым выброшенным халатом мы будто рвали кусочек их памяти, их жизни.
Они не хотели нового. Им были дороги старые вещи, пусть потёртые, пусть заношенные. Я поняла: пытаться перевоспитать пожилых родителей — всё равно что сажать цветы на асфальте. Бесполезно. И жестоко.
Я вывела для себя несколько правил. Возможно, они кому-то помогут:
Не ломайте их привычки.
Хотите обновить гардероб — выбирайте что-то похожее. Рубашка пусть будет той же расцветки, халат — такого же покроя. Иначе просто не наденут.
Не пугайте их тратами.
Пожилые люди бережливы. Даже если покупаете на свои деньги — им жалко. Приносите без чеков и ценников. Скажите:
— Взяла себе, не подошло. Может, тебе сгодится?
Не настаивайте на платной медицине.
Если нужно вызвать врача — придумайте легенду.
— Это знакомая моей подруги, зашла по-соседски.
Это ложь во благо. И доктор вас поймёт.
Дарите им радость.
Научите пользоваться телефоном, мессенджерами, соцсетями. Зарегистрируйте в «Одноклассниках». Откройте форум садоводов. Пусть общаются. Пусть смеются. Пожилые редко смеются — измените это.
Если начинается деменция — не давите.
Не говорите: «Ты же только что спрашивала!»
Не упрекайте. Переводите разговор в прошлое. Спросите:
— А как вы с папой познакомились?
— Какая у тебя была мама?
Память — это не механизм. В старости всё иначе. Наша задача — не исправлять их, а поддерживать. Не переубеждать, а любить. Не переделывать, а беречь.
Потому что даже если им за восемьдесят — они всё равно наши родители. А значит, заслуживают только одного: тепла. Без условий. Без упрёков. Без попыток их изменить. Только — любви.