Дорогие мои Анна и Дмитрий… Завтра вы приедете ко мне в Москву. У меня юбилей — ровно семьдесят. Вы появитесь на пороге с цветами, пирогом и дежурными улыбками. А я встречу вас, крепко держась за косяк, чтобы не пошатнуться. Годы дают о себе знать. Вы увидите, как тяжело мне справляться с тем, что раньше было просто. Прошу — будьте снисходительны.
Если я или ваш отец Николай вдруг повторим историю, которую вы слышали вчера или даже пять минут назад — не задавайте вопросов. Не хмурьтесь и не бросайте: «Мы это уже сто раз слышали». Просто дайте нам договорить. Так же, как я терпеливо читала вам «Колобка» в сотый раз, пока вы не засыпали, прижав книжку к щеке.
Когда я откажусь идти в душ — не ворчите. Вспомните, как я уговаривала вас помыться после школы, когда вы упирались и ныли, что устали. Я не злилась. Гладила вас по волосам, напевала «Во поле берёза стояла» и наливала в таз тёплую воду.
Если я запнусь, пытаясь разобраться с вашим планшетом или пультом — не вздыхайте. Я не росла с этими штуками. Всему училась с нуля. Так же, как когда-то показывала вам, как вытирать пролитый компот или завязывать шарф. Будьте терпеливы. Без насмешек.
Скоро вы заметите, что я теряю нить разговора, забываю слова. Да, старость — не радость. Но не тычьте в это пальцем. Не говорите: «Опять забыла?» Я знаю. И мне страшно. Дайте мне время — я вспомню. Просто посидите рядом.
Я не хочу быть тяжёлым грузом. Я всё та же мама, что водила вас за руку по Арбату, когда вы учились ходить. Теперь, когда мои ноги плохо слушаются — протяните мне руку. Не спешите. Я ведь тоже подстраивалась под ваши маленькие шаги.
Мне не нужны золотые серёжки или банкеты. Хватит тёплого чая, ваших смешных историй и тишины, когда мы просто сидим рядышком. Не бойтесь моей немощи. Примите её. Как я принимала ваши ссадины, ночные страхи и двойки в дневнике.
Не ждите, пока меня не станет, чтобы вспоминать, как пахли мои блины. Обнимите сейчас. Шепните «люблю» — пока я слышу. Пока чувствую.
Завтра, когда переступите порог — будьте настоящими. Я отлично вижу, когда вы смотрите на часы или молчите сквозь зубы. Мне не надо многого — только ваше живое «мам».
Пишу это письмо, поправляя очки. Рука дрожит, но сердце — твёрдо. Хотела напомнить: люблю вас. Даже когда забуду всё на свете.
Ваша мама,
Татьяна Ивановна.
*Сегодня, перечитав это, понял: старость — не про слабость. Просто время, когда любовь надо возвращать без сдачи.*
