**Дневник. 15 октября.**
Той ночью я вернулся раньше обычного — только-только пробило половину первого. Раздевался в прихожей, как вдруг увидел: жена впопыхах застёгивает курточку на нашей младшенькой, Катюше, спросонья клевавшей носом. Рядом — старший, Ваня, насупившийся, с кислой миной. Не понял, что за суета.
— Стой! Куда это среди ночи? Чего детей-то поднял? — бросил я сквозь зубы, уже разозлившись.
— Уходим. Больше не могу так, — тихо ответила Ольга, глядя мне прямо в глаза. Раньше в её взгляде светилось обожание. Теперь — холод и усталость.
— Давай, вали! — рявкнул я, не думая, как мой крик ударил по детям. — Кому ты с двумя обуздами сдалась? Дура!
— Посмотрим, — бросила она и, не обернувшись, захлопнула дверь.
Первый год брака был словно сказка. Я носил Олю на руках — галантный, заботливый, уверенный в себе. Все её подруги ахали. Только мать шептала: «Красавчик — беда недолгая». Но Оля отмахивалась — с ней-то всё будет иначе, ведь мы любили друг друга.
С рождением Вани начались ссоры. Недоговорки, обиды, тихий осадок на сердце. Потом она узнала про любовницу. Мир рухнул, но она осталась. Ради детей, ради видимости семьи. Затем — вторая беременность, Катя. А следом — мои «командировки», пустые оправдания, отстранённость. Оля всё видела, но молчала. Не от глупости — от страха. Куда податься с двумя детьми? Как выжить?
Чужие духи на моей рубашке, случайно обронённые женские имена, даже однажды я назвал её «Светкой» — но она промолчала. Жила, как автомат: утро, дети, работа. Устроилась кассиром в «Пятёрочку». Копеечная зарплата, крохотная съёмная квартирка, ни помощи, ни поддержки. Но тянула — потому что надо.
Как-то вечером кто-то положил на её кассу букет.
— Вам. Просто… хочется увидеть вашу улыбку, — смущённо сказал покупатель. Сергей, завсегдатай, бравший всегда одно и то же: чёрный хлеб, колбасу, растворимый кофе.
— Ольга, вас проводить? — спрашивал он после смены.
Она отказывалась. Снова. И ещё раз. Не верила, что можно всерьёз интересоваться женщиной с двумя детьми. Собственный муж забыл о них, не звонил месяцами. А этот чужак расспрашивал, помнил даты, приносил лекарства, когда Катя болела.
Однажды она не выдержала:
— У меня двое детей!
— Отлично, — улыбнулся он. — В воскресенье идём в цирк.
Она опешила. А он научил Ваню играть в шахматы, Катю — лепить пельмени. Носил на руках в поликлинику, если поднималась температура. Оля пыталась отгородиться, но он лишь качал головой:
— Думаешь, я отпущу такую женщину? Выходи за меня.
Прошло пять лет. Ольга замужем за Сергеем. Четверо детей — двое общих и наши с ней. Соседи в один голос твердят, как младшие пошли в него.
— Правда, становятся похожи на тебя, — шепчет она ночью.
— Ну а как иначе? Я их люблю. Они — часть тебя. Значит, и часть меня.
**Вывод:** Женщина уходит не тогда, когда ей плохо, а когда верит, что вдали от тебя — лучше. А если найдётся тот, кто докажет это — не вини никого, кроме себя.
