Снилось мне странное: мать ушла, дочь ушла — а дед остался с крохотной внучкой.
Светлана всегда умела выбирать. Вокруг неё вертелись мужчины с положением, деньгами, связями. Но вопреки ожиданиям родни и подруг, она выбрала простого парня из Перми — Дмитрия. Не красавец, не карьерист, не олигарх. Просто честный, мягкий, чуткий. Тот, кто смотрит прямо в душу и держит за руку, когда страшно. Прожили они вместе месяцев пять, расписались, а скоро родилась крошка Настенька. Вот тогда и началась настоящая проверка.
Светлана наотрез отказывалась бросать карьеру. В её отделе сулили повышение, она блистала на планерках, моталась по командировкам и ночами корпела над отчетами. А Дмитрия как раз сократили — фирма рухнула, и его фамилию вычеркнули без лишних слов. Тогда-то Светлана и предложила: «Ты побудь в декрете. У тебя лучше получится». И он согласился, без возражений. Сначала ради неё, потом — ради дочки.
Жили они далеко от родни, помощи ждать было неоткуда. Дмитрий, как старший в большой семье, знал толк в заботе о малышах. Он с головой нырнул в подгузники, бутылочки, манную кашу, бессонные ночи и очереди в детскую поликлинику. Со временем он так вжился в роль, что стал своим среди мамочек у песочницы. Обсуждал первые зубки, прививки и способы убаюкивания как заправский специалист.
А Светлана жила на чемоданах. Совещания, квартальные отчеты, корпоративы, ужины с клиентами. Возвращалась на пару дней — и снова в путь. Дмитрий терпел. Но однажды попросил: «Я тоже хочу работать. Давай возьмём няню». Она отмахнулась:
— Настя к тебе привыкла. Какая няня справится лучше тебя? Посиди ещё, хорошо?
Он снова согласился. Но вскоре она вернулась из поездки и, не сняв пальто, выпалила:
— Я полюбила другого. Он не хочет детей. Так что Настя останется с тобой. Я за вещами.
— Как?! Ты просто уходишь?
— Я больше не люблю тебя, Дима. Прости. Но ты справишься.
И ушла. Без слёз, без объяснений. Будто стёрла их из своей жизни. Дмитрий остался один. С крошечной дочкой, без работы, без поддержки. Но он не сдался. Подрабатывал, устроил Настю в садик, вертелся как мог. А Светлана появлялась лишь на праздники — с куклой и улыбкой на пятнадцать минут.
Дочь росла умницей, красавицей, но ранимой. В школе выкладывалась по полной, а дома прижималась к отцу, который стал для неё и мамой, и папой. К матери относилась холодно. А когда та приезжала, говорила прямо:
— Можешь не заходить. Мы с папой тебя не звали. Нам и так хорошо.
Настя поступила в институт, познакомила отца с женихом. Молодые скоро поженились и съехали. Дмитрий остался один, но не тужил — подружился с соседкой Татьяной. Она помогала по дому, носила пирожки и слушала его истории.
Но счастье снова оказалось мимолётным. Муж Насти бросил её с грудным ребёнком на руках. И она, разбитая и уставшая, вернулась к отцу.
— Пап, можно пожить у тебя? Мне надо прийти в себя…
Дмитрий не отказал. Нянчил внучку, качал на руках, напевал колыбельные. А Настя… снова влюбилась. Только теперь — в другого. И внучку снова оставила отцу. Как когда-то Светлана.
История повторилась. Но Дмитрий уже не удивлялся. Просто взял малышку на руки, сварил ей кашу и сел рядом. А Татьяна, добрая соседка, поставила чайник и сказала:
— Ну что, дедушка, начнём сначала?
И он улыбнулся. Потому что, несмотря на предательство самых близких, в этом доме всё ещё жила любовь.
