Мне шестьдесят. И впервые в жизни я чувствую, будто меня больше нет — ни для детей, ни для внуков, ни для бывшего мужа, да и для всего мира. Вроде и живу. Хожу в аптеку, покупаю хлеб, подметаю двор перед домом. Но внутри — пустота, которая становится только глубже с каждым утром, когда некуда спешить. Когда никто не позвонит просто так, не спросит: «Мама, как дела?»
Я одна. Уже много лет. Дети взрослые, у них свои семьи, живут далеко: сын в Екатеринбурге, дочь в Казани. Внуки растут, а я их почти не знаю. Не вижу, как они собираются в школу, не вяжу им тёплые варежки, не читаю сказки перед сном. Меня ни разу не звали в гости. Ни разу.
Как-то спросила у дочери:
— Почему я не могу приехать? Я бы помогла с детьми…
Она ответила ровно, но холодно:
— Мам, ну ты же понимаешь… Муж тебя не воспринимает. Ты всегда что-то комментируешь, да и вообще… у тебя своя манера.
Я замолчала. Было стыдно, обидно, больно. Я ведь не навязывалась — просто хотела побыть рядом. А в ответ — «не воспринимает». Ни дети, ни внуки. Будто меня стёрли из их жизни. Даже бывший муж, который живёт в соседнем посёлке, не находит времени заглянуть. Раз в год — сухое поздравление по телефону. Как будто из вежливости.
Когда я вышла на пенсию, думала: вот оно, наконец-то свобода. Начну вышивать, буду гулять по утрам, запишусь на курсы живописи, как мечтала. Но вместо радости пришла тревога.
Сначала начались странные приступы: то сердце колотится, то голова кружится, то вдруг накатывает страх — будто жизнь ускользает. Ходила по врачам, сдавала анализы, делала кардиограмму, МРТ — всё в норме. Один доктор развёл руками:
— У вас всё от нервов. Вам нужно общение. Вы просто слишком одиноки.
И это было страшнее любой болезни. Потому что нет лекарства от одиночества.
Иногда я иду в магазин просто ради того, чтобы услышать человеческий голос. Иногда сижу на скамейке у подъезда с книгой, делая вид, что читаю, — вдруг кто-то остановится, заговорит. Но люди спешат. У всех дела. А я просто есть. Сижу, дышу, вспоминаю…
Где я ошиблась? Почему родные отдалились? Я растила их одна. Муж ушёл давно. Тащила двоих, работала на двух работах, варила борщи, штопала школьную форму, ночами дежурила у кровати во время их болезней. Не пила, не гуляла. Всё для них. А теперь… я не нужна.
Может, была слишком строгой? Переборщила с опекой? Но я ведь хотела как лучше. Чтобы выросли хорошими людьми. Не дала связаться с плохой компанией, уберегла от ошибок. А в итоге — осталась в пустоте.
Я не жду жалости. Просто хочу понять: я действительно плохая мать? Или это просто время такое — у всех свои кредиты, работа, кружки, школы… и маме в этом мире места нет?
Иногда советуют: «Найди мужчину. Заведи страничку в соцсетях». Но я не могу. Не доверяю. Слишком долго была одна. Да и сил нет открываться снова, впускать в дом чужого человека. Да и здоровье уже не то.
Работать тоже не могу. Раньше хоть коллеги выручали — поболтаешь, посмеёшься. Теперь — тишина. Настолько громкая, что включаю телевизор, чтобы хоть чей-то голос звучал.
Иногда думаю: вдруг я исчезну — и никто не заметит? Ни дети, ни бывший, ни соседка снизу. И становится страшно. До слёз.
Но потом встаю, иду на кухню, завариваю чай. Думаю: а вдруг завтра будет лучше? Вдруг кто-то вспомнит. Позвонит. Напишет. Вдруг я ещё кому-то нужна.
Пока жива надежда — жива и я.
