Всю свою жизнь я прожила в деревне под Рязанью. Земля для меня — не просто работа, а спасение. Когда всё валится из рук, когда на душе тяжело — она лечит. Руки в земле, спина ноет, зато голова отдыхает. Так и живу. Весной — грядки, лето — прополка, осень — заготовки.
У меня большой огород. Каждый год сажаю огурцы, помидоры, баклажаны, кабачки, перец. Из фруктов — яблоки, сливы, вишни. Всё это потом идёт в банки: лечо, аджика, кабачковая икра, варенье, компоты. Отдельный морозильник забит овощными смесями, пюре для внука, домашней картошкой фри. Всё аккуратно, по полочкам, с любовью.
Дети выросли, разъехались, но когда приезжают — уезжают с полными сумками. И я не жалуюсь — ведь родные.
Особенно много забирает Наталья, жена младшего сына Дениса. Хвалит всё: и солёные огурцы, и баклажаны по-корейски, и вишнёвое варенье. Даже подружкам своим уносит баночки. Мне приятно, конечно. Ну раз нравится, пусть берёт.
Но на внучкином дне рождения я кое-что поняла. Среди угощений стояли мои закрутки. Гости ели, хвалили. И тут одна женщина говорит:
— О, эти огурчики! Я у Натальи их всегда беру! Ваши, да? Объедение!
Сначала я не придала значения. Ну взяла разок, бывает. Но потом подошла ещё одна, спасибо сказала за вишнёвое варенье. А к вечеру третья похвасталась, что всю зиму моей кабачковой икрой семью кормит.
Я взглянула на Наталью — она глаза опустила. Утром, когда остались вдвоём, я прямо спросила:
— Ты мои заготовки раздаёшь?
Она вздохнула:
— Немного… Просят же. У вас много.
Не кричала, не ругалась, но внутри будто провалилось. Я ведь ночами не сплю, рецепты блюду, температуру проверяю — а она раздаёт, как будто это само собой.
Ехала домой с тяжёлым сердцем. Не жалко, но… не для чужих же я стараюсь? Я не фабрика. Мне уже за шестьдесят. Сегодня могу двадцать банок закатать, а завтра — вдруг не смогу. А они привыкли, что всё всегда есть.
Сейчас снова варю икру. Банки стучат, руки в масле. И думаю — может, правда пора что-то менять? Дочь давно говорит: «Продавай!» А я отнекивалась. Но, может, и правда стоит? Если сама границы не поставлю, другие решать будут.
Делиться с родными не перестану. Но теперь — чтобы ценили. Чтобы помнили, что за каждой банкой — не просто «вкусно», а бессонные ночи, забота, любовь. И чтобы хоть раз подумали: «А как мама? Не устала? Может, ей помочь?»
