Сегодня в голове моей снова крутится один и тот же вопрос: как одно слово может перевернуть всё с ног на голову? Любовь, заботу, планы — всё, что казалось нерушимым, теперь трещит по швам. И всё из-за ребенка. Нашего сына. Её внука. Которого она обожала до того дня, пока не узнала, что он не её «кровинка».
Мы с Димой поженились молодыми: мне — двадцать три, ему — двадцать пять. Молодость, горящие глаза, куча планов. Хотели троих детей, не откладывая, хотя жили тогда в съёмной однушке в Нижнем Новгороде, считая каждую копейку. «Праздник» — это когда раз в месяц заказывали суши. Но мы были счастливы.
Прошел год, второй — а беременность не наступала. Обследовались. Никаких проблем у меня, а у Димы… Бесплодие. Полное. Объездили клиники, даже в Москву ездили. Вердикт везде одинаковый. Муж закрылся в себе. Говорил: «Тебе нужен нормальный мужчина». Я отмахивалась. Я выбирала не просто отца будущих детей — я выбирала того, с кем хотела прожить жизнь. Решили: ребёнок будет от донора.
Врачи помогли подобрать донора, похожего на Диму. Я даже не сомневалась.
Свекровь, Галина Петровна, с самого начала была в восторге от идеи внуков. Каждый раз спрашивала: «Ну что, Олечка, когда уже?» Когда я забеременела, она устроила пир горой. Носилась со мной, как наседка: супы, вязаные пинетки, советы. Даже в женскую консультацию ходила со мной. Я начала верить, что нам повезло с ней.
Родился наш сын — Димка, в честь отца. Свекровь чуть с ума не сошла от радости. Первая купила коляску, завалила нас подарками. Даже с моей мамой поспорили, кто первым возьмёт внука на ручки. Потом посмеялись, выпили шампанского — всё как в сказке.
О том, что Дима — от донора, знали только мы. Но сын был вылитый отец. Свекровь то и дело говорила: «Да это же Дима в детстве!» Муж молча кивал, а я шептала ему:
— Может, скажем?
Он отвечал: «Не сейчас». Боялся.
Шли годы. Сын подрастал, свекровь его бесконечно баловала: «У меня пока один внук, так что ничего не жалко!» Но это «пока» меня настораживало.
А потом началось: «Когда второго родите? Димке же скучно одному!» Я молчала. Пока в один день, когда она снова пришла с игрушкой и очередными намёками, не сорвалась:
— Галина Петровна… Димка — от донора. У Димы бесплодие. Второго ребёнка не будет.
Тишина. Её лицо стало каменным. Она посмотрела на внука, который потянул её за руку… и отстранилась. Встала и ушла. Без слов.
Дима лишь вздохнул:
— Теперь начнётся…
Прошла неделя. Ни звонка, ни сообщения. Муж сходил к ней — вернулся мрачнее тучи. Она говорила о чём угодно, только не о внуке. Как будто его не существовало. А через месяц выяснилось: квартиру она переписала на племянницу. Хотя полгода назад клялась: «Всё будет Димкино!»
Недавно сыну исполнилось три года. Галина Петровна даже не позвонила. Я сглотнула ком в горле, когда он спросил:
— Мам, а баба Галя меня всё ещё любит?
Не знаю, что сказать. Муж винит меня, что рассказала правду. Но я больше не могла врать.
Надеюсь только на одно: что любовь к внуку — пусть и «не кровному» — всё же перевесит гордыню. Что когда-нибудь она постучится в дверь, обнимет его и спросит:
— Ну что у нас тут новенького у Димки?
Потому что кровь — не главное. Главное — кто рядом, когда ты делаешь первые шаги. Надеюсь, она это поймёт… Пока не поздно.
