Зинаида выдавала замуж дочь. Гостей собралось немного — человек тридцать пять, почти все родственники и друзья жениха.
Лариса, дочь, сияла, как и полагается невесте. Для Зины её ранний брак в девятнадцать стал неожиданностью. Она, как всякая мать послушной и умной девочки, надеялась, что дочь сначала окончит институт, а уж потом… Но вышло, как вышло. Лариса была на втором курсе, жених Слава — на последнем. Они решили: жениться — и точка. Слава считал, что жить без штампа — недостойно, его девушка зачастáивает стать женой сразу и навсегда!
Бывший муж Зинаиды, отец Ларисы, на свадьбу не пришёл, хоть и был приглашён. Хоть суммý подкинул — спасибо и на том. Пять лет как ушёл из семьи, в дочернюю жизнь не лез, откупался алиментами через бухгалтерию.
Свадьба разгоралась. Всё шло как по маслу, тамадá знал своё дело. Зину смущал один гость, дальний родственник жениха, — он не сводил с неё глаз. Где бы она ни стояла, его взгляд будто прожúгал. Она даже рассердилась: что себе позволяет этот мальчишка?
Зазвучал вальс — танец редкий на нынешних молодёжных свадьбах, мало кто его теперь танцует. Зина любила вальс и с радостью пошла в круг с тем самым юношей, на которого злилась минуту назад. Он танцевал божественно. Они были самой красивой парой в зале. Зина и так выглядела молодо, а сегодня — так и вовсе сестрой невесты, а не матерью. Платье изумрудного цвета струи́лось по её стройной фигуре, лёгкая причёска, блеск в глазах — она была неотразима.
— Где ты так научился? — спросила Зина, когда он провожал её после танца.
— Занимался бальными танцами. А ещё у меня глаз намётан — я сразу понял, что лучше вас тут никто не кружитсá, — улыбнулся он.
Все остальные танцы Антон — они познакомились — танцевал только с Зиной. Не отходил, чтобы не упустить ни одного. У неё слегка кружилась голова — и ещё это странное ощущение лёгкости, будто снова двадцать.
— Ну и что, молóдежь? Раз уж выпал шанс, отрываюсь по полной. Когда ещё доведётся? — думала она.
После свадьбы Лариса переехала к мужу. Квартиру пока снимали. У Зины закончился отпуск, и она вернулась на работу в соцзащиту. Каково же было её удивление, когда после смены она увидела Антона с букетом увхода.
— Ты что тут забыл? Да ещё с цветами! Завтра все коллеги ржать будут: «В каком классе твой ухажёр учится?» — возмутилась Зина.
— Я ещё в универе не работал. Мой день кончается раньше, а у меня — жгучее желание вас видеть. Адрес у вашей дочери выпытал. И, кстати, я не так уж малóсь — мне двадцать пять, — обиделся Антон.
— А мне сорок, чувствуешь разницу? Предупреждаю сразу — не иди за мной! Найди себе девчонку — вокруг полно! — Зина рез’rнулась к автобусной остановке.
— Сорок? Не может быть! Ну даже если… Ничего страшного. Я вас полюбил — и всё. Никто не запретит, даже вы! Теперь я верю в любовь с первого взгляда — как увидев вас на свадьбе, так и пропал, — торопился он, шагая за ней.
Антон стал встречать Зину каждый день. Доезжал с ней на автобусе до дома, потом возвращался к себе. Ничего не требовал, был галантен и внимателен.
Признаться, ещё что — Зине льстило его внимание. Но разница-то… Нельзя же ему жизнь ломать.
Как ни отталкивала — в какой-то момент их отношения закрутились. Антон оказался чутким, серьёзным. Когда Зина заболела воспалением лёгких, он выходил её. Тогда она поняла: он не играет — он её действительно любит.
Такого нап’rа чувств она не выдержала и сдалась. Какая женщина устоит?
Антон сделал предложение. Даже дочь с зятем уговаривали согласиться. Но Зина отказывалась — была уверена: рано или поздно он её бросит.
Она бы и дальше сомневалась, если бы не нежданная беременность. Зина хотела прервать — какой ребёнок в сорок? Скоро внуки пойдут! Антон бросит — и ей одной заново растить дитя…
Но Антон перечеркнул все её страхи. Он и его родители убедили: даже если что — они помогут.
Сыграли свадьбу. Скромно, дома, близкие только — фигура невесты уже многое говорила.
Теперь их сыну Андрею двадцать.
Зина с Антоном до сих пор вместе. Понимают друг друга без слов. В целом — счастливы.
Одно но… Сейчас Зине шестьдесят, Антону — сорок пять. Её до сих пор гложет мысль: не испортила ли она ему жизнь?
А он считает себя счастливым…
