Любовь не знает возраста: история Татьяны
Когда в наш тихий Серпухов много лет назад приехала высокая, изящная, невероятно красивая женщина из Таллина, весь двор затаил дыхание. Её звали Татьяна Леонидовна, и казалось, будто она сошла со страниц романа — царственная осанка, едва уловимая улыбка, взгляд, от которого мужчины теряли дар речи, а женщины… одни кусали губы от зависти, другие не могли скрыть восхищения. Она приехала по распределению после университета, и нам, местным, казалось, что в наш скромный городок заглянула настоящая королева.
Татьяна не гналась за модными бутиками. Ей хватало куска ткани, катушки ниток и иголки — через пару дней на ней было пальто, достойное подиума. Она шила сама, вышивала, вязала, а тонкие узоры на её платьях вызывали восхищённые вздохи. Мы, дети, толпились у её двери, играли её пёстрыми зонтами — у неё их был целый арсенал! А она, смеясь, учила нас «ходить по-модельному» и разрешала воображать себя звёздами модных показов.
Несмотря на толпы поклонников, замуж Татьяна Леонидовна не спешила. Возможно, их отпугивала её независимость, красота и, главное — непоколебимое достоинство. Но всё изменилось ближе к сорока. Тогда она работала бухгалтером на мебельной фабрике, и у неё завязался бурный роман с директором. Мужчина был женат, и пересудов хватало. Особенно когда родился сын — Дмитрий, вылитая копия отца. По двору поползли сплетни, осуждающие взгляды, шёпот за спиной. Но Татьяна держалась с гордо поднятой головой. Она уволилась, но не осталась без средств. Её избранник поступил по-человечески: обеспечил её, купил квартиру, и, разумеется, вся мебель в ней была с той самой фабрики.
Я росла рядом с Димкой — тем самым мальчишкой. Наши совместные игры, праздники, песочница. Татьяна находила общий язык со всеми соседками, помогала, шила, всегда встречала с теплом. Её дом был словно островок уюта — открытая дверь, запах свежей выпечки, добрый взгляд. Но перед школой мы переехали в другой район, и постепенно связь оборвалась.
Спустя годы, после института, в командировке в Ярославле я вдруг узнала знакомую походку. Женщина садилась в машину, а помогал ей мужчина, в чертах которого я с изумлением узнала повзрослевшего Дмитрия. Я подошла ближе, и вдруг распахнулась дверь:
— Леночка! Узнаёшь? А я тебя сразу! — это была она, Татьяна Леонидовна, всё та же — элегантная, живая, с искоркой в глазах.
Мы поехали вместе, вспоминали прошлое. И вдруг она сказала то, от чего у меня пробежал холодок по спине:
— Представляешь, влюбилась… В мои-то годы! Мы с Виктором познакомились в Сочи, сначала это был просто курортный роман, а потом — настоящее чувство. Пять лет вместе… А теперь его взрослые дети боятся, что я «отберу» у них дом. Начались упрёки, давление… Он отступил, и мы расстались.
В её голосе дрожала грусть, но глаза не потухли. Мы попрощались у гостиницы. Она уехала с сыном, а я вернулась в номер и долго ворочалась, не в силах заснуть.
Прошло несколько лет. Совершенно случайно я столкнулась с Димой в кафе. Мы сели за столик, заговорили о детстве, и он рассказал продолжение:
— Мама не выдержала. Уехала к нему. Просто собралась и поехала. А в пути — инсульт. Позвонили из больницы, я бросился туда. Врачи разводили руками… Но она выкарабкалась. Представляешь? Через месяц уже была дома.
Я онемела. Женщина, которой давно за семьдесят, бросилась в другой город — ради любви. Не ради денег, не ради выгоды — просто потому, что не могла без него дышать. Я спросила:
— И как она сейчас?
Дима усмехнулся:
— Недавно убирался у неё в шкафу — нашёл сумку. Паспорт, косметичка, платье, билеты… Снова собирается! Говорю: «Мама, ты же еле оправилась!» А она: «Жить надо, Дима. Пока сердце бьётся — нужно любить».
Я сидела, не находя слов. Перед глазами снова встала та самая Татьяна Леонидовна из детства — яркая, свободная, не признающая чужих правил. Она не изменилась. Стала только сильнее.
И тогда я поняла: любви всё равно, сколько тебе лет. Её нельзя втиснуть в рамки. Она приходит, когда душа готова — даже если тебе за семьдесят. Главное — не бояться её принять.
