Лохматый спаситель
Плавный стук колёс и мелькающие за окном берёзы усыпляли. Сергей задремал, уткнувшись лбом в холодное стекло, крепко сжимая большую розовую коробку с куклой — подарком для шестилетней дочки. До дома оставалось чуть больше часа: командировка заканчивалась, и он уже представлял, как обнимет своих девчонок.
Снился уют: родная изба, любимая Ольга, Машенька — его лучик. Даже дворняга Барсик приснился — тот самый пёс, которого Сергей терпеть не мог. Маленький, бесполезный, трусливый. Но Маша выпросила — притащила щенка с улицы, и отец, глядя в её глаза, сдался.
Поезд дёрнулся, резко замедляя ход. Сергей открыл глаза. Напротив сидела незнакомая бабушка.
— Добрый день. Мы знакомы? — спросил он, смущённо моргнув.
— Нет, сынок. Просто умилительно — такой серьёзный мужчина, а на коленях кукла.
— Для дочки. Из каждой поездки стараюсь что-то привезти. Соскучился ужасно.
— Счастливая у тебя семья…
— Это мне с ними повезло, — усмехнулся он.
Домой шёл быстро, мимо хрущёвок, к своему домику на окраине. Калитка была открыта. Подумал — может, Оля с Машей вышли встречать. Но на пороге его ждала бледная, дрожащая жена.
— Серёжа! Маша пропала!
Словно ножом по сердцу. Улыбка исчезла. Сергей швырнул сумку у забора. Кукла так и осталась в руке.
Ольга едва могла говорить. Рассказала, что слышала, как дочка играла с Барсиком в песочнице. Отошла на минутку — вернулась, а во дворе тихо. Исчезла. Обыскала всё — двор, улицу, дом. Ничего.
— Калитка была закрыта?
— Маша могла открыть… Но знает же, что нельзя…
Бросились искать. Оббегали всё вокруг. Кричали. Соседи подключились. Через час стало ясно — дело пахнет бедой. Вызвали милицию. Поисковики.
В песочнице остались только ведёрко и следы. Барсика тоже не было.
— Может, он с ней, — задумчиво пробормотал участковый.
Сергей знал: Маша жива. Пойдёт в лес, найдёт её. Даже ночью, хоть в одной футболке. «Если Машеньке холодно, то и мне не согреться», — твердил он себе.
С фонарём в руках, в окружении добровольцев, шагал по лесу. Останавливались, кричали. Тишина. Сергей вспомнил, как однажды вёз дочку из садика, и она спросила: «Пап, можно оставлю щеночка?» — показав на дрожащий комочек.
Барсик стал её тенью. Грел, когда она болела. Скучал, если её не было. Больше, чем пёс. Почти ангел.
И вот — в темноте мелькнуло розовое. Панамка. Потом сандалик.
— Её! — хрипло выдохнул Сергей.
Поисковики молчали. Их взгляды говорили всё. Но Сергей гнал от себя страх. «Жива. Она жива. Я её найду».
Через несколько часов крик разорвал тишину. Нашли овраг. На дне — девочка. Бледная, в царапинах, но дышит.
— Пап… Пить… — прошептала она, когда отец прижал её к груди.
— Сейчас, зайка. Всё хорошо.
А когда поднялись, Маша вдруг дёрнулась:
— Барсик там… Он не смог…
Пса нашли. Израненного, с перебитой лапой. Он полз за людьми, чтобы те заметили его и Машу.
Утром ветеринар осматривал Барсика:
— Усыпить?
— Нет. Лечить. Он спас мою дочь.
Через две недели Маша снова носилась по двору. Рядом — Барсик, слегка прихрамывая, радостно вилял хвостом. И в каждом его движении было столько преданности, что никаких слов не нужно.
Он оказался не просто полезным. Он стал героем. Настоящим.
