Ольга Сергеевна сидела на кухне, глядя в окно, где кружились первые снежинки декабря. Тоска сжимала сердце — не от зимы, а от тревоги за дочь, за внука, за их будущее. Маша, её единственная дочь, была на последнем месяце беременности. Уже тридцать восьмая неделя — вот-вот роды. Но вместо мыслей о пелёнках, распашонках и ночных кормлениях дочь мечтала о спа-салонах, вечеринках с подругами и новогоднем отдыхе на курорте.
Ольга Сергеевна не понимала. Где материнский инстинкт? Где это священное волнение, которое испытывает даже кошка перед родами? А у Маши — только список косметологов и график, в который она вписала… саму мать. Да, именно Ольге Сергеевне предстояло сидеть с малышом, пока молодая мама будет заниматься «восстановлением».
— Мам, ну ты же не работаешь пока. Посиди с малышом, а я схожу на маникюр. Не могу же я выглядеть уставшей на фото с ребёнком!
У Ольги Сергеевны перехватило дыхание. Дочка, ты рожать собралась или для соцсетей позировать?
Маша замужем уже пять лет. Поженились ещё студентами. Муж у неё хороший, работящий. Ипотеку выплачивали с родительской помощью. Долго откладывали детей — карьера, путешествия. И вот, наконец, беременность. Бабушки ликовали. А будущая мать… восприняла это как очередной этап в своём «образе жизни».
Сначала Ольга Сергеевна надеялась — может, Маша просто боится, прячет страх за показной лёгкостью. Но всё стало ясно, когда та начала искать няню… для новорождённого.
— Ты с ума сошла? Какая няня? Первые месяцы — только мама рядом!
— Мам, ты отстала от реалий. В Штатах все так делают. Материнство — это не каторга. Я тоже хочу жить.
Сердце Ольги Сергеевны сжалось. В её время рожали рано — в восемнадцать, в двадцать. И никто не считал, что ребёнок крадёт жизнь. Это и была жизнь — бессонные ночи, работа, беготня между домом и поликлиникой. Не было инстаграмов, не было «глянцевых» фотосессий. Была любовь, ответственность и настоящее счастье.
Все детские вещи покупали только потому, что Ольга Сергеевна настояла. Таскали Машу по магазинам, выбирали коляску, кроватку. Та соглашалась, но без интереса. Всё гладили, складывали — бабушки. А дочь мечтала о новогодней вечеринке.
— Ну мы с девчонками хотели после родов в клуб сходить, если всё пройдёт хорошо…
Тут Ольга Сергеевна не выдержала. Сказала прямо: материнство — не модный тренд, а долг. Что младенец — не аксессуар для фото. Что настоящая мать думает не о маникюре, а о том, как наладить грудное вскармливание и успокоить колики.
Но слова словно в стену горох.
— Ты слишком серьёзно всё воспринимаешь. Сейчас другие времена. Главное — быть счастливой.
Теперь Ольга Сергеевна каждый вечер спрашивала себя: где ошиблась? Слишком баловала? Не приучила к ответственности? Или просто поколение такое — сначала рожают, а потом, может, взрослеют?
Но она верила. Когда Маша увидит этого кроху в роддоме, когда он вцепится в её палец, когда ночью разбудит её плачем — что-то перевернётся. Не салоны красоты станут важны, а этот маленький человечек, для которого она — весь мир.
А пока… Ольга Сергеевна молилась. За дочь. За внука. И за то, чтобы в сердце её повзрослевшей девочки проснулось настоящее материнство — не для фото, а для жизни.
**Ведь ребёнок — не продолжение твоего имиджа. Он — начало новой души.**
