«Маме нужно отдохнуть» — эту фразу он повторял изо дня в день после рождения сына… и до самого конца.
Каждый вечер, возвращаясь с завода, он первым делом скидывал сапоги и шёл прямо к детской кроватке. Ни аромат щей, ни свежий выпуск «Комсомолки» не могли отвлечь его. Он наклонялся над люлькой, брал на руки маленького Ванюшку — и в этот миг я снова понимала, как безумно люблю его. Мужчину, который не стеснялся быть отцом. Мужа, который не забывал обо мне.
— Маме нужно отдохнуть, — говорил он, убаюкивая сонного Ваню и напевая «Спи, моя радость, усни», пока мальчик не затихал у него на руках.
— Маме нужно отдохнуть, — бормотал он среди ночи, первым вставая к кроватке, меняя пелёнки, а потом осторожно передавая мне ребёнка, терпеливо ждал, пока я покормлю его, и снова укладывал сына спать.
— Маме нужно отдохнуть, — твердил он каждый вечер, надевая фартук и кормя нашего капризного Ваньку манной кашей, превращая каждую ложку в маленькое путешествие «за тридевять земель».
— Маме нужно отдохнуть, — повторял он, собирая годовалого Ваню на прогулку, чтобы я могла спокойно помыться в бане или просто посидеть с кружкой чая — хоть десять минут.
— Маме нужно отдохнуть, — улыбался он, усаживая на колени уже подросшего Ваньку и сочиняя на ходу сказки про Бабу Ягу и Кощея, лишь бы дать мне немного тишины.
— Маме нужно отдохнуть, — ворчал он, проверяя домашку и терпеливо объясняя Ване дроби, которые тот упорно не понимал.
— Маме нужно отдохнуть, — тихо произнёс он, когда Ваня, уже почти взрослый, вернулся с выпускного и, не говоря ни слова, прошёлся босиком по холодному полу кухни.
Каждый раз, когда я слышала эти слова, сердце сжималось, а в глазах вспыхивали слёзы — не от горя, а от того самого тёплого, светлого чувства. Хотелось, чтобы этот момент длился вечно.
А потом наступила третья глава нашей любви. Та, где слово «мама» сменилось на «бабушка».
— Бабушке нужно отдохнуть! — смеялся он, когда наш внучок Гришка, оставшись у нас на выходные, начинал капризничать и звать маму. И тогда он снова запевал ту же колыбельную — только уже другому малышу.
— Бабушке нужно отдохнуть, — подмигивал он, собирая удочки и уводя Гришку с Ваней на рыбалку к соседнему озеру.
— Бабушке нужно отдохнуть, — мягко говорил он, вручая внуку наушники, чтобы тот убавил громкость мультиков на планшете.
Он не успел увидеть внучку. Ушёл слишком рано, слишком тихо. Дети забрали меня к себе — боялись оставлять одну в опустевшей избе.
И вот, когда я впервые взяла на руки крохотную Марьюшку, сердце не выдержало — слёзы хлынули рекой. Мне почудилось, будто он стоит за спиной и шепчет:
— Бабушке нужно отдохнуть…
Я даже обернулась. Глупо, конечно… А вдруг?
Позже, когда ночь опустилась на дом и я уже проваливалась в сон, из зала донёсся шёпот. Голос моего взрослого Вани:
— Спи, лапушка, спи. Маме нужно отдохнуть…
Я приоткрыла дверь и увидела, как он качает дочку, напевая ту самую колыбельную. Ту, что когда-то пел ему его отец.
Его больше нет. Но слова «маме нужно отдохнуть» остались. Они живут в нашем Ване. В его детях. В памяти, которую не сотрёт даже время.
