«Маме надо отдохнуть» — эти слова он повторял изо дня в день с рождения нашего сына… и до самого конца.
Каждый вечер, приходя с завода, он первым делом мыл руки и сразу шёл к Сашеньке. Ни аромат борща, ни свежая «Комсомолка» не могли отвлечь его. Он подходил к кроватке, наклонялся, брал малыша на руки — и в этот миг я снова понимала, как безумно его люблю. В мужчину, который не стеснялся быть отцом. В мужа, который помнил обо мне.
— Маме надо отдохнуть, — говорил он, улыбаясь, бережно покачивая на руках сонного Алёшку и напевая «Баю-баюшки-баю», пока тот не засыпал.
— Маме надо отдохнуть, — шептал он ночью, первым вставая поменять пелёнки, потом осторожно передавал мне сына, ждал, пока покормлю, и снова укладывал его спать.
— Маме надо отдохнуть, — повторял он каждый вечер, закатывая рукава и уговаривая нашего упрямого карапуза съесть ещё ложку манной каши, превращая завтрак в целое представление.
— Маме надо отдохнуть, — говорил он, одевая годовалого Лёшку на прогулку, чтобы я могла спокойно помыться и побыть хоть полчаса в тишине.
— Маме надо отдохнуть, — усаживал на колени подросшего сына и начинал рассказывать ему небылицы про Ивана-дурака, лишь бы дать мне передышку.
— Маме надо отдохнуть, — ворчал он, проверяя домашку, терпеливо объясняя Алёшке дроби, которые тот ну никак не понимал.
— Маме надо отдохнуть, — тихо сказал он, когда наш уже взрослый сын вернулся поздно с выпускного и молча прошёл на кухню.
Каждый раз, слыша эти слова, я чувствовала, как сердце сжимается от тёплой нежности. Глаза наполнялись слезами — не от горя, а от счастья. Так хотелось остановить время и остаться в этом моменте навсегда.
А потом наступила третья любовь. Когда «мама» в его устах сменилось на «бабушка».
— Бабушке надо отдохнуть! — смеялся он, когда наш внук Ваня капризничал и просился домой. И снова пел ту же колыбельную — только уже другому малышу.
— Бабушке надо отдохнуть, — подмигивал он, собирая удочки и уводя Ваню с нашим сыном на речку.
— Бабушке надо отдохнуть, — мягко говорил, протягивая внуку наушники, чтобы убавить громкость мультиков.
Он не дожил до внучки. Ушёл слишком рано, слишком тихо. Дети забрали меня к себе — не хотели оставлять одну в опустевшем доме.
И вот, впервые взяв на ручки крошечную Машеньку, я не сдержалась — разрыдалась. Мне почудилось, будто он стоит за спиной и произносит:
— Бабушке надо отдохнуть…
Я даже обернулась. Глупо, конечно… А вдруг?
Позже, когда за окном стемнело и я уже почти заснула, из гостиной донёсся шёпот. Голос моего взрослого сына Алёши:
— Спи, солнышко, спи. Маме надо отдохнуть…
Я встала, приоткрыла дверь и увидела, как он укачивает дочку, напевая ту самую колыбельную. Ту, что когда-то пел ему его отец.
Его больше нет. Но слова «маме надо отдохнуть» живут дальше. Они — в нас. В нашем сыне. В его детях. И в памяти, которой не страшны даже годы.
