“Ты мне ничего не говоришь, значит, и ты ждёшь развода”: как одна квартира едва не разрушила семью
За ужином у Марины и Дмитрия вошла его мать, Галина Петровна, не стуча и не снимая пальто.
— Димка! Ты даже не представляешь, что твоя жена вытворяет! — её голос дрожал от возмущения.
— Мама, сядь, ты вся дрожишь. Выпей воды, — Дмитрий вскочил, но мать отмахнулась.
— После такого не до воды! — она резко повернулась к невестке. — Я сегодня видела твою коллегу Ирину. Она мне всё разложила по полочкам!
— Что именно? — Марина не отрывала взгляда от свекрови.
— Что тебе повысили зарплату ещё в ноябре! И теперь ты получаешь почти вдвое больше моего сына! А он даже не знал! Всё скрывала! — слова вылетали, как пули.
— Галина Петровна, какая разница? Мы живём нормально. Чем вам помешали мои деньги?
— В марте, когда у бабушки протекала крыша, ты заявила, что свободных средств нет! А теперь оказывается, они есть! Где они?! Копишь на уход, да?!
Марина медленно поднялась и посмотрела на мужа:
— Дима, принеси, пожалуйста, зелёную папку из комода.
Он вернулся с документами.
— Что это? — он листал бумаги. — Вклады?
— Да. На Лизу и Тёму. Я откладываю часть зарплаты — на их учёбу. Когда я поняла, что в твоей семье я — гостья, решила позаботиться о детях.
— Какая гостья?! — Дмитрий сжал кулаки.
— А ты забыл, как оформили ту трёшку в центре, которую родители купили на деньги от продажи своей? Только на тебя. «На случай развода». Ты тогда промолчал. Я носила твоего сына, а ты… Молчание — оно ведь красноречивее слов.
Свекровь перебила:
— Это просто страховка!
— От кого? От матери ваших внуков? — Марина с трудом сдерживала слёзы.
— Где деньги-то? — не унималась Галина Петровна. — В семью не несёшь — значит, копишь на уход!
— Дима, проводи маму, пожалуйста, — прозвучало тихо, но твёрдо.
— Ухожу! Но запомни: сама рушишь свою семью! — на пороге Галина Петровна обернулась: — Хотя… ты всегда была ему не ровня.
Дверь захлопнулась. Долгая тишина.
— Ты правда думала, что я жду момента? — Дмитрий сел, будто под грузом.
— А что мне было думать? Ты молчал. Молчание — оно ведь громче крика.
— Я не хочу развода. Я люблю вас.
— Тогда докажи. Пусть та квартира будет Лизкиной. И я хочу видеть, как ты кладёшь деньги на их счета.
— Хорошо. И слово «развод» — больше не произносим.
— Договорились.
И впервые за год они почувствовали — говорят не чужие люди, а муж и жена.
