Мне больше невмоготу жить с бабушкой мужа. Это чистой воды каторга!
Будто я не в квартире, а в каком-то запретном музее, где каждую пылинку надо беречь. Уже несколько месяцев я умоляю Сергея съехать, хоть в аренду, потому что жить с его бабушкой — сущий ад. Её квартира — склеп памяти: нельзя передвинуть чашку, протереть полку, даже дышать слишком громко. Всё — «фамильные ценности», всё — «бесценное». А если осмелюсь что-то изменить — тут же «сердце шалит», «скачки давления», и через час вся родня в курсе, потому что она обзванивает всех, стеная о нашей чёрной неблагодарности.
До свадьбы мы с Сергеем взяли ипотеку. Родители помогли деньгами, и я была на седьмом небе — вот он, наш угол, где я смогу быть хозяйкой! Мы справлялись, платили… пока не узнала, что беременна. Это гром среди ясного неба — я же пила таблетки! Сначала хотела сделать аборт, но Сергей и родители как один: «Ни за что!»
До родов работала, хватало. Но после рождения Алисы настал крах — остались на одной зарплате. Сергей крутился, как белка в колесе, чтобы прокормить нас. К моим нельзя — тесно, у его родителей уже живёт брат с женой.
Тогда в дело вступила бабуля. Сама предложила переехать к ней — трёшка, места много. Я её почти не знала, но думала — добрая старушка. Согласились, свою квартиру сдали, деньги потекли… но покоя не прибавилось.
Сначала было сносно, но потом начался кошмар. В её доме ничего нельзя трогать. Вообще. Даже ребёнку! Если Алиса тянется к чему-то или ползает «не туда» — у бабушки «предынфарктное состояние». А меня обвиняет, будто я нарочно разрешаю ребёнку всё хватать, чтоб её в могилу свести! Когда Серёжа возвращается, она разыгрывает целый спектакль: я — бездушная мать, неуважительная, всё делаю назло. А он? Пожимает плечами, делает вид, что всё в порядке. Для него это норма. А я уже на грани.
Умоляю его: давай вернёмся в нашу квартиру. Пусть будет туго, но без этого цирка. Он просит потерпеть. Говорит: «Когда выйдешь из декрета — переедем». Но как дожить до этого — не представляю.
Предложила поменяться: пусть он сидит с бабушкой, а я пойду работать. Пусть попробует провести день с этой «кроткой старушкой». Отказался. Тогда поставила ультиматум: если через месяц не съедем — забираю Алису и уезжаю к родителям в Воронеж. Он задумался. Но мне нужны не слова, а дела. Потому что терпеть это — сил больше нет.
