Кощмарное застолье: как сваты заставили мать усомниться в судьбе сына
В тихом городке под Рязанью Светлана готовилась к судьбоносной встрече — знакомству с родителями невесты её сына, Дмитрия. Она ждала уютного вечера, наполненного душевными беседами, сытными блюдами и искренним теплом. Дмитрий уверял, что семья его возлюбленной, Анфисы, — люди простые и сердечные, и Светлана надеялась, что этот визит положит начало крепкой родственной связи. Но вместо радушия её ждало горькое разочарование, которое перечеркнуло все ожидания и заставило задуматься: правильный ли выбор сделал её сын?
Дорога к дому будущих родственников заняла добрых полдня, и Светлана с Дмитрием добрались лишь к сумеркам. Погода хмурилась, но в душе Светланы ещё теплилась надежда. На ней было её самое нарядное платье, в руках — душистый курник, испечённый с любовью. Однако уже на пороге её надежды стали таять. Мать Анфисы, Галина Ивановна, мельком окинула гостей взглядом и бросила сухо: «Проходите, садитесь». Светлана опешила, но, пересилив себя, последовала за сыном, утешая себя мыслью, что это просто неловкое начало.
Гостиная оказалась тесной, с потертым диваном и сквозняком, пробирающим до костей. Светлана едва сдержала дрожь — в доме было так холодно, словно печь не топили неделями. Галина Ивановна исчезла на кухне, а отец Анфисы, Сергей Николаевич, пробормотал что-то о неотложных делах и вышел на двор. Дмитрий пытался разрядить обстановку шутками, но Светлана чувствовала себя лишней. Прошёл час, другой, а их даже не пригласили к столу. Анфиса, смущённо улыбаясь, предложила чай, но он оказался тёплым, словно разбавленным, и поданным в потемневших от времени кружках. Светлана изо всех сил старалась поддерживать разговор, но ответы были односложными, а взгляды хозяев — пустыми.
Голод давал о себе знать, и терпение Светланы таяло. Она прошептала Дмитрию: «Когда же нас накормят? Мы ведь гости!» Сын лишь развёл руками, привыкший к этой странной семье. Наконец Галина Ивановна вышла с тарелками. Светлана ждала щедрого застолья, как водилось в её доме, но сердце её сжалось. На столе стояла миска с жидким борщом, где плавали две картофелины, и блюдце с котлетами, отдававшими испорченным маслом. К ним подали заветренный хлеб и капусту, пахнувшую кислым рассолом. «Кушайте на здоровье», — бросила хозяйка и снова скрылась.
Светлана смотрела на эту еду, и в груди поднималась волна горечи. Это было не угощение, а насмешка. Она заставила себя проглотить ложку борща, но вкус был отталкивающим. Дмитрий ел молча, будто не замечая подвоха, а Анфиса ковырялась вилкой в тарелке, избегая встречи глазами. Сергей Николаевич вернулся, но лишь пробурчал что-то невнятное и снова ушёл. Светлана пыталась завязать беседу, но её слова повисали в воздухе — ответы были короткими, словно гости мешали. Её курник, который она пекла всю ночь, так и остался стоять нетронутым в стороне.
Когда подали чай — опять тёплый, с привкусом старого самовара, — Светлана не выдержала. «Почему так скупо? — тихо спросила она Дмитрия. — Мы ведь приехали знакомиться, а нас будто терпят сквозь зубы». Сын замялся, пробормотав, что у Анфисы дома всегда так. Но для Светланы это был не просто быт. Она вспоминала, как в их семье гостей встречали с хлебом-солью, как стол ломился от угощений. А здесь? Жидкий борщ, чёрствый хлеб, ледяные взгляды. Это был не приём, а оскорбление.
Обратная дорога была долгой и тяжёлой. Светлана смотрела на молчащего сына, и сердце её ныло от тревоги. Она представСветлана сжала пальцы в кулаки, понимая, что этой ночью ей предстоит решить — промолчит ли она или попытается спасти сына от будущего, где его будут кормить не любовью, а равнодушием.
