«Как бракованную вещь»: история девочки, которую вернули в детдом — но сердце одной женщины не смогло её забыть
Слово «возврат» привычно слышать в лавках — не подошло, разонравилось, сломалось — неси обратно, возьмём другое. Люди свыклись: если что-то не оправдало надежд, можно просто отдать. Но когда это касается живого человека — ребёнка, — всё становится чёрствой трагедией, от которой мороз по коже.
Люба никогда не ведала родного дома. С первых дней — казённая кроватка в приюте, стены, выкрашенные в блёклый цвет, няньки с усталыми лицами. Но однажды в её унылый мир ворвался луч света. Пришли новые родители, забрали в свой дом, клялись, что теперь всё изменится. Девочка была тиха, немного отстранённа, но изо всех сил старалась быть хорошей. Запоминала, где что лежит, говорила «спасибо», убирала за собой, не шумела. Не знала, чего от неё ждут, но боялась оступиться. Боялась вернуться туда, откуда её забрали.
Но этого оказалось мало. Новая семья скоро поняла — ребёнок «не такой». Не смеётся, не льнёт, не обнимается без повода. Не кукла. Люба случайно подслушала: «Ну что с ней делать? Лицо как маска, ни искорки радости. Не наша она. Вернём». Слово «вернём» ударило, как ножом.
Так девочку, словно негодную игрушку, снова отправили в приют. Никто не потрудился объяснить, почему. Просто привезли и ушли. Если бы это был второй раз, она бы смирилась — бывает. Но это был уже второй отказ за её короткую жизнь.
Люба не винила никого. Решила — дело в ней. Не в тех, кто пообещал семью и передумал, а в ней самой. Значит, была недостаточно хороша. Не угодила.
А в это время у женщины, взявшей её когда-то, случилось горе. Татьяна с мужем решились на приёмного ребёнка. Он вроде бы соглашался, но потом всё переменилось. После развода рухнуло всё — денег не хватало даже на хлеб. Слёзы, бессонные ночи, разговоры с соцработниками, отчаяние. Без сил и средств Татьяна вернула Любу. Сердце рвалось на части, но выбора не было.
Все эти дни она не жила — влачила существование. Душа её осталась там, в том приютском коридоре, где она скрепя сердце оставила девочку, которую уже успела полюбить. И вот однажды, когда казалось, всё потеряно, она пошла в закладную. Золото, часы, даже бабушкину брошь — всё отдала за деньги. Сняла дешёвую комнату, устроилась на тяжёлую работу за гроши и… побежала в приют.
Татьяна дрожала от страха. «Возненавидит. Увидит — и отвернётся», — думала она. Но когда Люба увидела её на пороге — расплакалась и кинулась в объятия. «Я ждала. Знала, что ты вернёшься», — прошептала девочка.
С тех пор они вместе. Было трудно. Татьяна работала без выходных, в доме царила бедность, порой приходилось выбирать между хлебом и светом. Но каждое утро начиналось с того, что девочка, ещё не веря до конца, заглядывала в комнату: мама здесь?
Татьяна часто плакала по ночам. Не от усталости — от стыда. Она до сих пор не простила себе тот день, когда закрыла за Любой дверь приюта. Знала одно — больше никогда так не поступит. Даже если останется без гроша. Потому что Люба — не вещь. Не бракованный товар. Она — человек. Маленький, хрупкий, переживший слишком много. Пусть мир жесток, пусть есть те, кто возвращает детей, как надоевшую обувь, — она, Татьяна, больше не допустит этого.
Теперь они живут бедно, но счастливо. Люба уже улыбается. Иногда громко смеётся. Начала рисовать. Мечтает стать художницей. А Татьяна снова учится мечтать. О тёплом доме. О спокойной работе. И — о том, чтобы никто больше не чувствовал себя выброшенной вещью.
