«Мы с мужем отказывали себе во всём ради дочерей, а теперь я одна и никому не нужна»: за что мне такое отношение от родных детей?
Когда наши девочки выросли, мы с супругом наконец-то перевели дух. Казалось, самое тяжёлое позади — столько лет мы вдвоём несли этот груз. Оба работали на заводе, жили скромно. Зарплаты — гроши. Но мы делали всё, чтобы наши Люда и Таня ни в чём не нуждались. У них всегда были новые платья, тетради, канцтовары, деньги на кино.
Мы с мужем себя не баловали. Я последний раз покупала пальто… даже не вспомню когда. Всё — детям. Поступили они в институт, одна за другой. Опять расходы. Стипендии — смешные, приходилось доплачивать. Аренда, еда, книги… Я научилась считать каждую копейку. Но ни разу не пожалела — лишь бы у них всё было.
После учёбы обе вышли замуж. Мы с мужем радовались — дети устроились. Потом родились внуки — у старшей Сашка, у младшей Димка. И понеслось. После декрета дочки заявили: «В сад ещё рано», попросили меня посидеть с малышами. Я тогда уже на пенсии была, но подрабатывала уборщицей, чтобы хоть как-то выживать. Посовещались с мужем — решили: я с внуками, он работает.
Так и жили — на две пенсии да его зарплату. Зятья бизнес открыли, дело пошло. Мы радовались за них. Если просили денег — никогда не отказывали. Ну как же, родные же.
А потом всё оборвалось. Муж ушёл на работу… и не вернулся. Инфаркт. Врачи ничего не смогли сделать. Меня словно подкосило. Прожили вместе сорок два года — как теперь без него? Осталась одна. Дочери сначала навещали, забрали внуков, отправили в садик. А потом… будто стёрли меня из жизни.
И тут я осознала: одна моя пенсия — копейки. Раньше как-то тянули, а теперь? Квартплата, еда, таблетки… иногда в аптеке стою — решаю: лекарства купить или хлеб. Когда дочки в последний раз зашли, я решилась попросить:
— Девочки, если бы вы хотя бы немного помогали с оплатой… мне бы на лекарства хватило…
Люда даже слушать не стала: «У нас своих расходов полно, всё дорого!» Таня промолчала, будто не слышала. А потом — тишина. Ни звонков, ни гостей.
Я сижу в квартире, окружённая фотографиями, детскими рисунками, пинетками, что вязала для внуков. Никто не приходит. Никто не звонит. Никто не спросит, жива ли я. А ведь когда-то я была для них всем. Каши варила, пеленки стирала, ночами укачивала. Учила их говорить, читать, держать ложку.
Сейчас гляжу в окно: идут бабушки с внуками, смеются, за руки держатся. А у меня — пустота. И обида. За что? Когда я стала им не нужна? Неужели всё так быстро забывается?
Я не требую многого. Не нужны мне их деньги или подарки. Просто хочу немного тепла. Слово доброе. Звонок раз в неделю: «Мама, как ты?» Чтобы внуки зашли, обняли. Но, видно, мне это не суждено.
С каждым днём надежда тает. Но я всё равно жду. Потому что сердце матери не умеет не ждать. Даже когда больно. Даже когда предают.
