**Дневник.**
У меня двое сыновей, трое внуков, две невестки… а живу я, как будто одна на белом свете. Всю жизнь думала, что мальчики — это опора, что в старости не останусь без поддержки. Оказалось, зря надеялась. Пять лет прошло с тех пор, как не стало мужа. Пять лет — и ни разу они не заглянули, не позвонили, не спросили, как дела. Но стоило мне обмолвиться, что квартиру хочу оставить племяннице — и вот они, как по волшебству, на пороге.
Рожала их с любовью, растила, вкладывала все силы. Муж помогал, вместе старались дать им хорошее будущее. Пока он был жив — хоть изредка, но заходили. А потом… будто и не было у меня детей.
Живут они в том же городе — ехать до меня сорок минут на автобусе. У каждого семья, своя жизнь. Есть внуки, которых я в глаза не видела. После того как упала, хожу с трудом, но дозвониться к ним — нереально. Вечно заняты, сбрасывают, обещают перезвонить… но так и не звонят. Я уже научилась не ждать.
Когда соседи сверху затопили, позвонила старшему — трубку не взял. Младшему — пообещал помочь, но так и не пришёл. А ведь нужно было всего лишь замазать пятно на потолке. В итоге вызвала мастера. Не деньги обидно — а то, что родные сыновья не могут выкроить час для матери.
Когда сломался холодильник, опять набрала их. Попросила: «Съездите со мной, а то боюсь, что в магазине обманут». В ответ: «Мам, не парься, продавцы сами всё объяснят». Взяла брата и его дочку — мою племянницу.
А потом пришла пандемия. Тут-то они и вспомнили, что у них есть мать. Раз в месяц звонили: «Сиди дома», «Заказывай еду», «Береги себя». Только я не умею. Всё показала племянница. Научила, как в приложении заказ делать, приносила лекарства, сидела, когда я болела. Каждый вечер звонила: «Тётя Галя, как самочувствие?» Мы стали ближе, чем я когда-то была с родными детьми.
Праздники теперь провожу с братом и его семьёй. Внучка племянницы зовёт меня бабушкой. И однажды я поняла: пусть у меня есть сыновья, но родной душой стала именно она. Не просит ничего. Просто рядом.
И я решила: раз сыновья забыли, что у них есть мать, пусть квартиру получит тот, кто был со мной в трудную минуту. Оформила завещание. Она об этом даже не знала. Просто хотела отдать тому, кто по-настоящему заботился.
Но, видимо, кто-то проболтался. В тот же день позвонил старший. Голос злой, слова резкие: «Правда, что квартиру отдаёшь?!» Когда я подтвердила, заорал: «Ты что, рехнулась?! Это же семейное!» Я положила трубку.
А вечером — звонок в дверь. Оба сына. С тортом. С внучкой. Улыбаются… А потом начинается: «Ты не имеешь права», «она тебя выгонит», «мы же твои дети». Выслушала. И сказала: «Решение принято».
Ушли, хлопнув дверью. Пообещали, что если подпишу бумаги — забывай о помощи, внуков не увидишь. Только, милые, я и так их не видела. Пришли спустя пять лет — и то не ко мне, а за квартирой.
Не жалею. Если племянница вдруг окажется неблагодарной — значит, так судьбе угодно. Но я в это не верю. Она добрая, честная, настоящая. А вы… теперь живите с тем, что у вас на душе. Если оно там ещё осталось.
